HAPPY NEW YEAR, DEAR FRIENDS!
GOOD LUCK 2 ALL OF US IN 2021!
Ай, да Пушкин, ай да сукин сын!
Какой же умнейшей всё-таки штукой был этот «Диплом«!
Вот посмотрите.
Кто принёс невскрытым второй конверт, тот – друг. Кто вскрыл второй конверт и прочитал «Диплом«, тот – дурак или враг. Это раз. Даже если прочитан, документ этот – из разряда «после прочтения сжечь». Потому что пускать его далее даже на словах – значит, задирать лапу на императора, а это неизбежным впоследствии тайноприказным «словом и делом» попахивает! Это два.
Что ещё? А то, что в нём коадьютерством предупреждается всякий, кто имеет подкатывать к НН свои яйцы (к примеру, тот же Вяземский, один из получателей, вскрывший второй конверт и прочитавший вложение!): «Куда хвост вздумал топырить, павлин! Тупой если или очко в очках припотело, то знай, что метишь на место, которое уже Тот занял!»
Что ещё? А то, что почти все, кто оставил у себя «Диплом«, – это не друзья поэта. Заведомо это Вяземский и Нессельроде. Возможно, и Виельгорский. Переправил же он жандармам свой экземпляр! Так что «дипломная» инфа могла попасть в имперскую гэбуху по нескольким каналам. И она туда попала! Даром, что ли, дочерью императора писано:»…папа поручил Бенкендорфу разоблачить автора анонимных писем«!
И сдаётся мне, что поручение найти автора отрабатывал и Вяземский в том числе.
Упомянутое М.М.Сафоновым находящееся в архиве князя Педры распедаливание насчёт «Диплома» – и есть следы этой отработки, результаты которой были использованы при фабрикации «письма графу«.
Практически на 100 процентов, узрев себя в Швабрине, не вынесла давно и глубоко уязвлённая гениальностью Сергеича гнилая душа ГнидоПедры теперь уже сберёгшего честь тёзки Петра Андреевича из «Капитанской дочки«! И к верноподданнейшему докладу про анализ «Диплома» приложил язвительный князюшка ещё и записочку об некоем элементарном примере «методы» Сергеича, обратил таки внимание гэбэшного начальства.
Ясно, что он не въехал в тонкости «Повестей Белкина» или «Домика«, но вполне вслед за «Евгением Онегиным» мог распедалить про «Царя Салтана«: гляньте, мол, на этого «распроклятого комара» – у него в тексте есть про «неведомый» царицын приплод!
А ведь это тютелька в тютельку попадает в венценосно-рогоносную историографию!
И если осмыслить следующие вероятные вопросы -
1.Насчёт коадьютерства в «Дипломе» нам всё известно и так, а что тут имеется в виду под рогоносной историографией? Только ли тая «Гавриилиада» или вот, например, ещё и «Сказка о царе Салтане» с её «неведомой зверушкой»? И кстати, больше ничего подобного не писано ли и, не дай Бог, опубликовано?
2.Если вам, милостивый государь-сочинитель, не подобало видеть связь имени вашей жены с чьим бы то ни было именем, то увидев эту связь в «Дипломе«, какую конкретно подляну вы вознамерились мутить супротив чьего бы то ни было имени? Типа не влезающего ни в какие ворота непотребства, подобного «Выздоровлению Лукулла», или ещё какой «неожиданной развязки, могущей все журналы взволновать«?
, то станет очевиден их заведомый для имперской верхотуры приоритет по сравнению с таким вопросом, как
3.Разве вам не понятно теперь, что приёмный сын Дантес, воздыхая на самом деле по Катрин, только по учтивости или лишь для виду околачивался подле вашей жены? Чего же вы там крыситесь на его отца, этого исходящего из самых благожелательных побуждений, честнейшего, благороднейшего и к тому же облечённого общественным званием голландского барона?
.
Думаю, сказанного достаточно, чтобы уяснить реальную причину неожиданного вызова поэта на встречу с императором и гарантом его безопасности в понедельник 23-го ноября 1836 года.
Получив комментарии Сергеича по «дипломной работе» и возможной прочей венценосно-рогоносной историографии, а также по «письму графу«, и обдумав затем ситуёвину, Росимперия сочла необходимым открыть охоту на поэта. Что могло отщёлкнуть в эту сторону мысли в мозгу «Параши» – об этом будет далее.
+++
Следовательно, решение о проведении спецоперации имперской безопасности по ликвидации Пушкина было принято в конце ноября-начале декабря 1836 года.
ПС1
Я полагаю, что «парашная» верхушка и так догадалась, кто автор «Диплома рогоносца«, просто по совокупности информационного наполнения (что и как изложено) и с учётом предыдущего «Гавриилиадного» опыта.
ПС2
Есть, впрочем, некий шанс, что стука Вяземского насчёт «методы» Сергеича не было. Ибо «Гавриилиады«, «Диплома» и «письма графу» хватает и без того, чтобы зачислить Пушкина в «великие либералы, ненавистники всякой [сиречь, императорства как Саши-1, так и Коли-1] власти«.
Действительно, «Гавриилиада» бьёт, хоть и законспирированно, по Сашуне, а «Диплом» – в открытую по Колюне по церковной линии, ибо написанное выявляет двуличность миром мазанных первых фигур империи. Прочитавший текст «Диплома» извещается, что в любовниках у НН – сам император, т.е. прелюбодей, который со всенародной витрины камлает за «Православие, Самодержавие, Народность» и типа беспорочный светоч христианского благочестия есмь.
Логично думать, что инициатор даже устного обсуждения подобной коадьютерству Сергеича темы будет преследоваться Росимперией, а уж автор любого письменного, пусть и анонимного, свидетельства – и подавно.
Но публично накатить и за «Гавриилиаду«, и за «Диплом» на Пушкина было невозможно.
ПС3
Интересно, было ли в истории планеты Земля хоть одно государство, в меры воздействия которого на неугодных не входило бы такое средство, как тайная спецоперация?
Если и было, то это всяко не Российская Империя! Пример – кинжал в бок выходящему из театра Алексею Охотникову, походу отцу дочери императрицы Елизаветы Алексеевны. Ещё? Пожалуйста: ликвидация лже-Петром законного претендента на трон царевича Алексея Петровича Романова. Ещё? Да не вопрос: судьба побывавшего в императорах младенца Ивана Антоновича.
ПС4
Усвоив урок судьбы Сергеича, вот как, к примеру, описал в «Истории государства российского» друг детства (!) Саши-Два А.К.Толстой своё современье:
«Последнее сказанье
Я б написал моё,
Но чаю наказанье,
Боюсь monsieur Veillot.
Ходить бывает склизко
По камешкам иным,
Итак, о том, что близко,
Мы лучше умолчим.
Оставим лучше троны...»
ПС5
Кстати, ещё есть один простой критерий, по которому можно диагностировать анти-пушкинскую труху. Если Вы видите, что в тексте «Диплом» походу именуется «Пасквилем«, то Вы читаете дрянь!
Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и длинный ус,
…
Другой за то, что был француз…
Похоже, что в октябре 1836 г. Пушкина элементарно достало. И главное – допекло не столько дежурное кокетничание «звездящей» по балам и приёмам НН (это дело житейское и понятное, хоть и не очень мужу любому приятное), сколько «понюхивающие» светские «кобельки». И Тот подзаколебал, и все прочие очередные претенденты: вкупе с невесть что возомнившим клоуном Дантесом туда же метящий вонючий Вяземский и несть ещё числа разномастных салонных козлин во фраках-мундирах-панталонах! Эти любители сладкой «селёдки» обрыдли Пушкину до такой степени, что он решил конкретно наехать на всю эту ухажёристую клиентуру.
То, что пляшущий под дудку свыше выставочный фигляр в кавалергардском мундире давно уже надоел Сергеичу, показывает упомянутая в предыдущей заметке история в конце прошедшего лета с якобы влюблённостью Дантеса в Гончарову Е.
Каплей же, переполнившей чашку, послужила, скорее всего, инфа про то, что НН на рандеву тет-а-тет показала французскому танцору от ворот поворот. Об этом случае трындит, к примеру, ранее упомянутый «непрофессионал» Костин А.Г. (но спасибить я ему не буду, потому что он не указывает дату этого октябрьского события):
>>>
На следующий день после раута у Вяземских Дантес … пишет письмо Геккерну, в котором сообщает о состоявшемся накануне объяснении с Н.Н.Пушкиной, о неудаче своих притязаний, о нежелании смириться с поражением и готовности добиваться желаемого или жестоко отомстить; он призывает Геккерна помочь ему; письмо представляет собой развернутую инструкцию, как говорить с Н.Н. Пушкиной, чтоб она не заподозрила обмана, того, что «этот разговор подстроен заранее». Кроме того, письмо Дантеса приоткрывает завесу над событиями, которые уже произошли: его перестали принимать у Пушкиных; нечто бесповоротное произошло в отношениях Дантеса и Н.Н. Пушкиной…
>>>
Достаточно определённо по этому эпизоду высказывается Эмма Герштейн в «К истории смертельной дуэли Пушкина«:
[Я бы не особо полагался на инфу этого конногвардейского архива - мало ли что заболевшим числился Дантес! Числиться-то, может, в полку и числился, а где и когда Бенкендорфу надо, там тогда и находился! -idohturov]
В начале ноября-1836 наезд Сергеича на шарохающуюся вокруг НН публику шёл по следующим направлениям:
1.Вызов бил по чересчур вошедшему в роль витринному ухажёру Дантесу.
2.»Диплом» же своей историографичностью осаживал «Парашу»-Николашу, а коадьютерством – всех остальных, в первую очередь Вяземского [более подробно об этом, а также кое-что новое по "Диплому" будет рассказано в следующей заметке-idohturov].
Письмо Канкрину в очередной раз демонстрировало «Параше» непоколебимую решимость «Маврушки» биться дальше.
И что в результате?
А)На вызов «парашная» шобла среагировала Катрин-Дантесовой помолвкой, выступившей базой для как бы отмены вызова. Пушкин настоял на своих условиях и тем самым покончил с фигурой «сына».
Б)Отказуха Канкрина на просьбу от 06.11.1836 г. о зачёте имения в счёт долга тоже не задержалась.
В)А что же пробулькало «парашное болото» в ответ на «Диплом рогоносца»? А ничего, вплоть до Аничкова бала 15.11.1836 г.
И если почесть это мероприятие за как бы реакцию на «Диплом», то тогда и распишитесь в получении второй атакующей серии, раз настолько трусливы или тупы в венценосно-рогоносной историографии!
И опять пошла вода горячая, Пушкиным подогретая:
1.Сергеич 21-го через Соллогуба предупредил вражин, что один из следующих на очереди – сводничавший Дантесу Геккерн.
2.Остался ли без повторного укола Николаша? Имперский официоз трактует, что да, остался. А я так думаю, что нет, ибо не в характере Сергеича половинчатость! Своё получила и «Параша». Через то, «странное» письмо графу. Только настоящее, Пушкиным написанное и правильному (на коротком контакте с Николаем находящемуся, да тому же Грише Строганову!) графу отправленное, а не Вяземским сфабрикованное и в карман дуэльного сюртука Серегича засунутое. И таки прочёл его импераша до 23.11.1836 г., и может быть, заодно с «Дипломом»!
Этим вослед «Диплому» письмом, а) Сергеич теперь уже впрямую заявил, что не станет покорно и молча проглатывать выходки, подобные танцулькам у «Параши» 15.11.1836 г., и б) Коля-Раз ставился в известность о некоем возможном ударе по своей персоне!
БЫЛО ОТПРАВЛЕНО «НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО» ГРАФУ! И ОНО БЫЛО ПОЛУЧЕНО!! И ИМПЕРАТОРУ ПЕРЕДАНО!!!
Пристальный взгляд на приведённый в предыдущей заметке перечень ноябрьских дат приводит к необходимости поставить ещё несколько интереснейших вопросов по делу Пушкина.
Очевидно, что в начале ноября Сергеич пошёл в некую атаку: 2-го дан вызов Дантесу, 4-го разослан «Диплом«, 6-го письмом Канкрину о зачёте имения в счёт долга уколота имперская верхушка.
1.–> В чём же могла быть причина таких активных действий Пушкина по всем фронтам в начале ноября? Что такое экстраордионарное произошло в октябре-1836?
+++
Вызов Пушкина застал противостоящий ему лагерь врасплох. Это видно и по бешеной активности Геккерна, и по многословному кудахтанью Жуковского, поспешно реализовывавших защитную меру в виде сватовства Дантеса к Е.Гончаровой. Н.Петраков в «Пушкин целился в царя» на стр.39 отмечает, что идея этого ответного хода имперцев (помните, надеюсь, дочу императора Ольгу Николаевну с её «Дантесу папа приказал жениться…») была инспирирована Пушкиным:
<<<
В конце лета 1836 г., вернувшись к обеду из города на каменноостровскую дачу, Пушкин застал у Натали Дантеса. … После того, как кавалергард ретировался, Пушкинпотребовал объяснений от жены. Натали прибегла к спасительной, по ее мнению, лжи: Дантес, оказывается, зашел, чтобы сообщить ей о своем глубоком чувстве к сестре Екатерине и желании посвататься к ней. Пушкин … решил воспользоваться ее оправданиями и заставил тут же под диктовку написать Дантесу записку, в которой Натали извещает Дантеса, что она передала мужу, как Дантес просил руки ее сестры Кати, и муж, со своей стороны, согласен на этот брак. Записка была тотчас послана Дантесу. Трубецкой описывает шок Дантеса: «Ничего не понимаю! Ничьей руки я не просил. Стали мы обсуждать, советоваться и порешили, что Дантесу следует прежде всего не давать опровержения словам Натали до разъяснения казуса».
Когда Дантес получил от Натали разъяснение этого «казуса», ему ничего не оставалось делать, как действительно изобразить ухаживания за Екатериной.
>>>
Говённый голландский барон походу использовал тему на всю катушку, распедаливая по всем углам, что, дескать, Дантес воспылал к Катрин задолго до ноября.
Возможно, что верно также предположение А.Зинухова, что фрейлина Е.Гончарова типа понесла от кого-либо из императорской фамилии, и тогда эта свадьба убивала имперским двух зайцев.
Как уже было показано, Сергеич завершил эту свою первую атаку тактической победой – маска настоящего, благородного дворянина с Дантеса была сорвана, с «сыном» было покончено.
А топ-имперская шушера с виду вела себя как обычно – 15-го ноября в рамках установившегося регламента отношений с «Парашей» «Маврушка» получила типа очередной, ничем вроде особо не выдающийся щёлк в ходе привычных «битв» – после консультации с «котом Васькой» Жуковским НН поехала плясать в Аничков без мужа.
Но » у нас ведь не парад, у нас война!«, и Сергеич в ответ в субботу 21-го наносит новый удар, на этот раз по следующей вражеской фигуре: «Вы мне теперь старичка подавайте«. Вот что про этот эпизод вспоминает взбодрённый зачитанным ему черновиком письма Геккерну Соллогуб:
<<<
… так как это было в субботу (приемный день князя Одоевского), то поехал к кн.Одоевскому. Там я нашел Жуковского и рассказал ему про то, что слышал. Жуковский испугался и обещал остановить посылку письма. Действительно, это ему удалось; через несколько дней он объявил мне у Карамзиных, что он уладил и письмо послано не будет.
>>>.
Было ли это письмо причиной того, что 23-го ноября императору в компании с шефом имперской безопасности понадобилось срочно увидеться с поэтом? Вряд ли. Мелковат для этого говённый голландский барон-контрабандист. Да и 22-е ноября – воскресенье, день расслабухи, и сомнительно поэтому, чтобы Жуковский, получив этот не супер-острый материал, осмелился беспокоить отдыхающего от государственных дел императора.
Я полагаю, что Николаше ещё раньше было донесено нечто другое, более важное, чем тема потенциальной межличностной разборки поэта с голландским послом.
2.–> Так от кого и какая связанная с Пушкиным сверх-чувствительная информация могла быть получена имперскими верхами, что им неотлагательно потребовалось поговорить с поэтом?
ПС
В отношении того, в какой день недели была какая дата, надо учитывать старостильность. К примеру, 26 января 1837 г. по старому стилю был вторник. Бал 15-го ноября 1836 г. был, как и положено, в выходной – в воскресенье. А тёрка Пушкина с верховными имперцами от 23.11.1836 г. состоялась в понедельник – первый будний день недели.
Когда же началась охота на поэта?
Точную дату, указанную в заверенной имперской канцелярией выписке из досье Сергеича, пусть требуют непомнящие «профессионалы», я же обойдусь неким интервалом, отрезком времени. Правая граница этого отрезка определяется более-менее уверенно – не позднее начала декабря 1836 г., когда основной, проверенный кандидат в секунданты Пушкина В.Соллогуб был отослан в Харьков к тамошнему тогдашнему губеру А.Г.Строганову.
Где может находиться левая граница этого интервала? Всяко ясно, что после январского 1836 года «Лукулла«. И после весны-лета, и даже начала осени, когда обычный ход событий не был отмечен чем-то резким. А вот октябрь, и тем более ноябрь подлежат тщательному рассмотрению.
Одиннадцатый месяц 1836 года выдался для Сергеича действительно горячим. Это видно даже из простого, неполного, само собой, перечня следующих дат и событий:
01вс – Первое чтение «Капитанской дочки» у Вяземских.
02пн – Начало первого дуэльного дела: вызов Дантесу
04ср – Рассылка «Диплома рогоносца»
05чт – Встреча с Геккерном, отсрочка дуэли
06пт – Письмо Пушкина Канкрину о зачёте имения в счёт долгов перед казной
15вс – Первый бал сезона, неприглашение Пушкина и приглашение поехавшей на бал НН
16пн – Поручение Соллогубу о материальной стороне первой дуэли
17вт – Переговоры Соллогуба и Д»Аршиака по выработке варианта прекращения дуэли
…..- Окончание первого дуэльного дела на условиях Пушкина
…..- Пушкин готовит некое письмо некоему графу
21сб – Пушкин читает Соллогубу первое письмо Геккерну, Соллогуб в тот же день встречает Жуковского и сообщает ему о письме
23пн – Внеплановая встреча с императором и шефом госбезопасности по их инициативе
[Опустим ответные шевеления Геккерна и Жуковского по прекращению дуэльного дела, закончившиеся поначалу помолвкой Дантеса и Е.Гончаровой, а потом и объявлением о свадьбе на балу у Салтыкова.]
Походу можно ответить на несложный вопрос #2 из «Охоты на поэта #1«: Собирался ли Пушкин непременно стреляться с Дантесом в ноябре 1836 г.? Нет, не собирался. Это явствует из той лёгкости, с которой получил отсрочку говённый голландец, а также из слов самого Сергеича, упоминаемых Соллогубом: «Дуэли никакой не будет…«.
Вызов Дантесу был сильным ходом Пушкина, поскольку позволил ему не только прозондировать реакцию вражеского «болота», но и фактически сорвать с французского балеруна маску благородства – с «сыном» было действительно покончено!
Вникните как следует в пушкинскую записку для графа Соллогуба:
<<<
Я не колеблюсь написать то, что могу заявить словесно. Я вызвал г-на Ж. Геккерена на дуэль, и он принял вызов, не входя ни в какие объяснения. И я же прошу теперь господ свидетелей этого дела соблаговолить считать этот вызов как бы не имевшим места, узнав из толков в обществе, что г-н Геккерен решил объявить о своем намерении жениться на мадемуазель Гончаровой после дуэли.
У меня нет никаких оснований приписывать его решение соображениям, недостойным благородного человека. Прошу вас, граф, воспользоваться этим письмом так, как вы сочтете уместным.
>>>
Ведь что значит «принял вызов, не входя ни в какие объяснения»? Значит, согласился, что было за что быть вызванным! Типа если благородный, то где-то как-то поступил неблагородно настолько, что вызова удостоился.
Но мало того, что Пушкин вопреки требованию противной стороны так и не убрал из текста упоминание о «намерении жениться на мадемуазель Гончаровой»! Им нигде не заявляется, что Дантес – благородный человек. А тогда фразу «У меня нет никаких оснований приписывать его решение соображениям, недостойным благородного человека» можно считать ненаписанной, а если принять, что Дантес – не есть благороден, то у Сергеича могут быть все основания приписать его решение соображениям, недостойным благородного человека! Да и «господ свидетелей» и «как бы» в формулировочке «прошу господ свидетелей этого дела соблаговолить считать этот вызов как бы не имевшим места» чего стоит! Свидетелям (и только) предлагается считать «как бы», а для Дантеса и остальной окружающей публики всё обстоит по-прежнему!
Выходит, что Пушкин вызов свой не отозвал, а Дантес уклонился от дуэли! Вот что получается на самом деле! И поэтому у Сергеича были основания соответственно определять француза в письме говённому голландцу.
[А вы, дражайший граф Соллогуб, можете растиражировать это по всему свету, ну, если сочтёте уместным.]
«…Я кинжальщикам памятников не ставлю…» (граф А.Г.Строганов, б. министр внутренних дел Росимперии)
Несмотря на то, что в деле Пушкина фамилия «Строганов» появилась за короткое время до дуэли, она осталась в нём надолго, всплыв даже спустя пятьдесят лет в связи с установкой в Одессе памятника погибшему поэту.
Некогда подвизавшийся на дипломатической стезе граф Григорий Строганов примерно за 24 часа до выстрелов на Чёрной Речке инструктировал своего лепшего приятеля, походу говённого голландского барона Геккерна, что делать и как реагировать на письмо Сергеича от 26 января 1837 г.
Как уже отмечалось, по неписанному рангу Российской империи сей граф был очень непростой перец, ещё при жизни через внучка породнившийся с самим императором.
В 1887 году в Одессе ейный почётный гражданин сын графа Григория Александр Строганов брызгал слюной на делегацию одесситов по сбору средств на памятник Пушкину: «Я кинжальщикам памятников не ставлю! Я до этого еще не дошел!…что полиция смотрит?.. Что она делает? Что же это такое, памятник Пушкину?! А?!«
Граф Александр Строганов оказался чемпионом Российской империи по пребыванию в генеральском звании – звёзды генерала озаряли его погоны более 59-и лет.
Семён Ласкин, собравший в книге «Вокруг дуэли» прилично информации по этим Строгановым, приводит касательные до графа Григория и его деток (в том числе и Идалии, которая Полетика по мужу) любопытные сведения, правда, фокусируясь преимущественно на «идалической» струнке. Фигура Идалии Григорьевны Полетики (Строгановой) с её любовно-бытовыми письмами, а также возможная её роль в судьбе Пушкина – это его основная около-строгановская тема.
Есть у С.Ласкина и кое-что полезное для «Охоты на поэта», а именно следующее.
1.Строганов Г. контактировал с Бенкендорфом после дуэли, типа обсуждал похоронные процедуры:
<<<
Известны и переговоры Строганова с Бенкендорфом по условиям захоронения, — именно тогда и была направлена записка Юлии Павловны о выносимых Жуковским документах.
>>>
2.Жена Строганова Г. была гэбушным соглядатаем в квартире Пушкина, после её доноса на Жуковского (дескать, тот тырит бумаги Сергеича в свою шляпу) там появились жандармы:
<<<
Юлия Павловна не покидает покоев умирающего Пушкина, дежурит в доме и после смерти поэта. Ее просьба «помочь… оградить квартиру некоей вдовы», записка в ведомство Александра Христофоровича Бенкендорфа, где в эти часы находится граф, воспринимается как сигнал. У Григория Александровича нет иного выхода, как просить начальника III Отделения под любым, даже политическим предлогом просить изъять «украденные» документы, а это можно сделать лишь при участии жандармерии. Другого пути задержать, вернуть «3–5 пакетов», вероятно, не было.
>>>
3.Строганов Г. был на оперативном контакте с Геккерном не только до дуэли, но и после:
<<<
В … письме Геккерна от 30 января министру Верстолку есть и подробности о первых часах после произошедшей дуэли:
«…если что-нибудь может облегчить мое горе, то только знаки внимания и сочувствия, которые я получаю от всего петербургского общества. В самый день катастрофы граф и графиня Нессельроде, так же, как граф и графиня Строгановы, оставили мой дом только в час пополуночи».
… сочувствие Геккернам в день катастрофы, не только обсуждение с Геккерном произошедшего события, но и полная поддержка (вместе с Нессельроде) этого «семейства», а на следующий день резкая смена поведения, «поспешное» объявление 29 января о «насколько возможно» более пышных похоронах «на свой счет»…
>>>
4.Строганов Г., обнаружив у себя презент от Геккерна (антикварный бокал «и при нём любезную записку«), «пробуждающий очаровательные недавние воспоминания и укрепляющий драгоценные будущие сипматии«, в ответном письме голландцу чуть ли не взасос целует «невинного, благородного и лояльного» Дантеса:
<<<
Когда Ваш сын Жорж узнает, что этот бокал находится у меня, скажите ему, что дядя его Строганов хранит его как память о благородном и лояльном поведении, которым отмечены последние месяцы его пребывания в России. Если наказанный преступник является примером для толпы, то невинно осужденный, без нужды на восстановление имени, имеет право на сочувствие всех честных людей.
>>>
[Нет, недалеко ушёл граф Гриша со своими эпитетами от своего босса - импераши Коли, у которого Дантес стал "правым в этом деле"! И да, в будущем 1852 г., ещё до отбытия в мир иной как графа, так и импераши, "благородный" Дантес сделался сенатором с симпатичным окладом. -idohturov]
+++
Итак, с учётом фактов, данных С.Ласкиным, имеется изрядно свидетельств относительно того, что старший Строганов входил в верхушку рулящих охотой на поэта.
Почему он там оказался?
Потому что сей граф – отнюдь не из тех, кто «жадною толпой стоящие у трона«, он – давно проверенный, он – беспорочно заслуженный, он – почти ровня самому императору! Поэтому он мотивирован исключительно, и не подлежит сомнению его интерес в сохранении росимперского статус-кво и в ограждении оного от смутьянов-мятежников, подобных «кинжальщику» Сергеичу.
Даже Википедия даёт многочисленные факты, подтверждающие высшую пробу имперскости этих перцев Строгановых. Вот наиболее сочное оттуда:
Вики1. По Г.А.Строганову:
<<<
Член Верховного уголовного суда по делу декабристов.
…
В 1827 году назначен членом Государственного совета.
В 1838 году официально представлял Россию на коронации английской королевы Виктории.
>>>
Вики2: По А.Г.Строганову:
<<<
В феврале 1831 года стал членом временного правления Царства Польского по управлению внутренними делами и полицией.
…
В период с января 1834 по 1836 год был товарищем министра внутренних дел Российской империи; с декабря 1834 года — генерал-адъютант императора Николая I; в 1836—1838 годах — малороссийским генерал-губернатором, а с 1839 по 1841 годы управлял Министерством внутренних дел.
>>>
Минвнудел из младшего Строганова вышел, наверное, такой же, как и дотогошный зам, а именно никудышный, и Коля-Раз его уволил. Однако, не унывающий, высшей зато пробы перец-имперец Александр поехал на пятом десятке лет жизни за границу, и не как папашка, отдыхать-лечиться, а уму-разуму учиться по Брусселям с Гейдельбергами:
<<<
В 1841—1842 годах жил в Париже, где изучал различные науки, прежде всего, анатомию [! - idohturov] в Парижском университете. Особое внимание он также уделял теории государственного управления…
>>>
Но место для ума-разума в анатомической структуре черепа графа Александра, судя по всему, предусмотрено не было,
и по возвращении младший Строганов вместо профессорской кафедры очутился, где попроще, и генералил тем, что было по силам, – подсчитывал списанные гаубицы:
<<<
Вернувшись в Россию, служил в военном ведомстве в должности инспектора запасной артиллерии.
>>>
Недолго его музыка играла и в кресле столичного генерал-губернатора – через год сослали графа Сашу с глаз долой на юга:
<<<
Пробыв год (1854) военным губернатором Санкт-Петербурга, более 7 лет был новороссийским и бессарабским генерал-губернатором.
>>>
ПС
Судьба А.Г.Строганова, сдаётся мне, была такая загогулистая потому, что импераша Коля-Раз так или иначе пытался отблагодарить фамилию. Его партнёру графу Грише уже ничего от жизни не надо было, вот разнообразные «пряники» и сыпались на недалёкого, увы, сынулю.
И глядя на куррикулум виты графа Саши, осознаёшь в который раз типовую говённость всех этих империй.
Что от имперских перчилл остаётся потомкам?
Каменные безносые истуканы по эрмитажам-колизеям или по энциклопедиям-галереям очередные глядящие то с архиважной суровостью, то отвлечённо вдаль физии на парадных портретах, при мундирах, на которых цацки-побрякушки девать некуда? Исторические анекдоты? Беф-строганов?
Всё, что ли?
А от вечно свободной мысли Сергеича – и это:
«…ты вечной тенью стал,
Грозя бедой преступной силе, -
И на торжественной могиле
Горит без подписи кинжал.»
И это:
«…
Паситесь, мирные народы!
Вас не пробудит чести клич!
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из года в годы -
Ярмо с гремушками да бич».
И это:
«Беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу.
»
И это:
«Я … холопом и шутом не буду и у царя небесного«.
И то,
и то,
и то!
И ещё не всё даже в Полном Собрании Сочинений!
«Распроклятая ты мошка! Мы тебя!…»
Уже должно быть понятно, что под «Охотой на поэта» я имею в виду спецоперацию росимперской безопасности по ликвидации Пушкина. Такая подоплёка тех событий коррелирует с вышеупомянутой идеей Зинухова лишь частично: одно дело некий совпавший с невысказанным желанием Николая I заговор во главе с Бенкендорфом, другое – целенаправленная, санкционированная императором, высшей важности операция гэбухи, где Бенкендорф – лишь одна из ключевых фигур.
Cui bono?
Бенефициар «Охоты на поэта» очевиден – это император Коля-Раз. Я полагаю, что свои нужды он изложил очень узкому, особо доверенному кругу – ещё двум-трём лицам, включая, само собой, шефа жандармов Бенкендорфа. Причём главная причина «Охоты» – в той или иной форме тема «Родила царица … неведому зверушку» (сиречь, неоднократное обнародование Пушкиным информации о нелегитимности первой фигуры империи) – озвучена не была даже тут ввиду её чрезвычайной опасности в принципе, а всё обошлось жалобами на свободолюбивого «комара», чрезмерно надоевшего своим непокорством, «Гавриилиадно-Дипломными» укусами и жужжанием в стиле «Лукулла». Типа, достала мошка настолько, что пришла пора её прихлопнуть!
Я считаю, что ещё одна персона, входившая в эту особую группу участников охоты на поэта – это граф Строганов Г.А, и этому есть несколько веских причин. Именно от него Геккерн получил инструкции по инициации второй дуэли. Именно он был распорядителем похорон поэта (тоже вызвался с чего-то, совсем как Аршиак вызвался Вяземскому писать). Именно он стал руководить опекунством. Следовательно, этот Строганов обставлял, авторизовывал и контролировал расход императорских денежек, выделенных и разово на похороны Сергеича, и долгосрочно на содержание НН и её детей.
Это был свой для империи человек, причём свой в доску – за его внука вышла замуж ни много, ни мало дочь императора!
И недаром к его сыну отправили в командировку Соллогуба! Даже если бы Соллогуб не заболел и не застрял поэтому в Москве на два месяца, сынуля держал бы основного секунданта Пушкина в Харькове столько, сколько папуля укажет.
[Приличное количество любопытного материала по этому графу и его фамилии дал очередной "непрофессиональный" пушкинист С.Ласкин в своей книге "Вокруг дуэли". Собранная им фактология и некоторые мои соображения лягут в основу одной из заметок далее.- idohturov]
Организационно-технической стороной «Охоты на поэта» занимался тот, кому положено по должности, – Бенкендорф. Остальные фигуры – все эти Дантесы/Данзасы и прочие Вяземские – были исполнительными пешками, отличающимися лишь по степени вовлечённости и информированности.
Что было сделано по технике? После изучения материалов по первой, несостоявшейся дуэли, было решено провести операцию в форме второй дуэли. К январю 1837 г. всё было подготовлено – проведена работа с исполнителями, изготовлен для запросившего страховку Дантеса бронежилет, отослан основной кандидат в секунданты Пушкина, предусмотрены меры по подставным секундантам. Осталось сгенерировать повод для дуэли, и «послесвадебный» Дантес получил приказ добиться требуемой для этого реакции Пушкина, а Вяземскому было рекомендовано максимально поспособствовать контактам будущих противников.
То, что «Охота на поэта» проводилась под покровом особой секретности, подтверждается артикулированным в записке Аршиака утверждением, что может помешать любая огласка, иными словами, застопорить дело, к примеру, мог обычный полицейский чин, получивший сигнал от узнавшего чувствительную информацию доктора.
Сверхоперативность второй дуэли также была предусмотрена планом Бенкендорфа, ибо опасалась имперская верхотура, что поэт успеет найти какую-либо контр-игру. Поэтому Геккерн и Аршиак имели соответственные «скоростные» инструкции, а Дантес без проблем получил на 27 января срочный отпуск со службы. Сергеичу специально оговаривались неотлагательность и неогласка дела, поскольку фактически решалась задача как можно скорее и втихомолку поставить его под пистолет.
Кончина Пушкина была только этапом этой операции. Завершили «Охоту на поэта» выработка витринной проимперской версии дуэли с параллельной зачисткой соответственно отыгранных фигур, PR-акция по распространению этой брехни и последующая раздача «сенаторских» бонусов отличившимся исполнителям.
ПС
Приводимый ниже инфопродукт
- как раз из разряда этой брехливой проимперской туфты.
«…косвенные улики говорят не в пользу Данзаса» (из публикации Н.Кофырина)
Додуэльное поведение секунданта Данзаса наводит мысль на вопрос в сталинском духе: «Вы – размазня или недруг Пушкина?» Всё, чем он озаботился до Чёрной речки, – это молча кивать, подписать составленные Аршиаком условия дуэли да, может, пистолеты забрать из оружейного магазина. Последуэльное поведение этого подпола у меня вопросов не вызывает.
1.Данзас заранее сыграл рояль не в интересах Сергеича, он ничего не сделал для страховки по медицинской линии – ни аптечки первой помощи не припас, ни с доктором каким не сговорился на всякий случай. A если последнее он не исполнил по требованию Аршиака (тот, напомню, опасался любой огласки, могущей помешать, а у всех докторов с гослицензией во все времена есть обязательство в скользких обстоятельствах стучать в полицию), то тогда он действовал строго по указке и в интересах противной стороны!
Ссылка Данзаса на преддуэльный цейтнот – гнилая. Найти врача секундант обязан, а поэтому расход времени на это предусмотрен. То, что Данзас озвучил тему, показывает, что сознавал он, что лишает Пушкина какой-либо медпомощи. А вот врач для Дантеса (Задлер) был на коротком плече времени, может быть, даже в карете Геккерна!
2.Формально секундант обязан доложить о дуэли в органы, и то, что Данзас не доносил, подтверждается в «Сентенции» учреждённой по дуэльному делу комиссии военного суда (цитата ниже взята из книги непомнящего Сенчи, это первый из ранее обещанных случай пользы от неё):
<<<
…не поступил по всей силе 142 воинского Артикула, не донес заблаговременно начальству о предпринимаемом … умысле и тем допустил совершиться дуэли и самому убийству, которое отклонить еще были способны…
>>>
Поэтому Н.Кофырин напрасно предполагает, что Данзас ходил к жандармам (вместо, замечу, аптеки!) типа во имя благой цели возможной остановки теми дуэли, и потому, дескать, впоследствии отказался от предложения Дантеса скрыть своё секундантство.
По мне, эта проговорка Данзаса <<< «На стороне барона Гекерена и Дантеса был, между прочим, и покойный граф Бенкендорф, не любивший Пушкина». Одним только этим нерасположением, утверждает Данзас, и можно объяснить, что дуэль Пушкина не была остановлена полицией>>> свидетельствует о том, что до выстрелов на Чёрной речке Данзас был в курсе, что Бенкендорф и некоторые его люди знали о предстоящей дуэли! И если так, то ему и доносить ничего никуда не надо и смысла нет играть в якобы предложенную Дантесом несознанку – и без того всё известно.
И думаю я, что это «предложение Дантеса» – позднейшая придумка, цель которой дополнить вид дела так, чтобы понадёжней обелить Данзаса, типа никаких контактов с гэбухой у него и не было, и не надо бы. Придумка получилась глупошная. А то не найдут бенкендорфщики второго секунданта - Сергеич скажет, например. Да и само это «предложение Дантеса» очень характеризует его благородство, про которое фанфарами ныне трубят витали костины.
3.Ещё одна проблема именно Данзаса как секунданта – это его «однокрылость». Ведь он фактически был одноруким! Это аукнулось тяжело раненному Сергеичу, когда его волочили от барьера до повозки. Это раз. Как однорукий мог толком зарядить пистолет? Это два. Интересно ещё, был ли Данзас левша, мог ли он стрелять сам! Потому что по приведённому Кофыриным пункту 495 Дуэльного кодекса секундант имеет право застрелить нарушителя, а Дантес нарушил п.3 условий дуэли («Сверх того принимается, что после первого выстрела противникам не дозволяется менять место…«)!
Это нарушение упомянутый ранее Костин пытался выставить за доказательство суперблагородства Дантеса:
<<<
Дантес совершенно искренне был поражен результатом «своего выстрела», сделав попытку «броситься к нему», то есть своему противнику, как это можно расценить? И, во-вторых, когда Пушкин изъявил желание «сделать свой выстрел», он не вернулся на то место, откуда «сделал свой выстрел», вопреки 3-му пункту Условий: «…после первого выстрела противникам не дозволяется менять место для того, чтобы выстреливший первым, подвергся огню своего противника на том же расстоянии». А что делает Ж. Дантес? Он «дозволил» себе поменять место своего выстрела, но… в какую сторону? «Дантес остановился у барьера и ждал прикрыв грудь правою рукою». Всего-то на один шаг ближе к своей смерти, но сколько благородства в этом шаге?
>>>
В этом шаге, искренне радующем тупых (или подлых) псевдопушкинистов, – нарушение составленных Аршиаком условий дуэли, за которое в соответствии с правилами (про которые распедаливал в своих записках тот же Аршиак) секундант Данзас имел право выстрелить в Дантеса вместо упавшего Сергеича!
Вот ещё где играет рояль физическая способность секунданта стрелять! А мог ли стрелять «однокрылый» Данзас? Нет, если он – левша. Это три.
Кстати, становится понятно, зачем в дуэльном комплекте было два пистолета – второй предназначается для секунданта как раз на случай, если противник нарушит что-либо. И Данзас сменой пистолета избавился от своего оружия под предлогом попадания снега в ствол пистолета Сергеича! Снег в стволе выстрелу никак не мешал. Это четыре.
4.Итак, во время дуэли Данзас имел право выстрелить в Дантеса, но не использовал это право. Вместо этого он выждал, придёт ли в себя упавший на шинель Пушкин, и затем подсунул ему свой пистолет. И для Сергеича, находящегося теперь уже в сложнейших обстоятельствах тяжёлого ранения, всё началось по-новому: и контроль над этой переменой оружия, и повторное выцеливание сменившего позицию противника, и спуск курка!
И ведь превозмог всю тяжесть раны Сергеич, прицелился, выстрелил и попал же! Воистину такой человек долго будет любезен народу!
[Что-то там зудел насчёт пушкинского выстрела какой-то там типа философ? Соловьёв? Или как его? Да никак эту гниду! Одного этого зудежа достаточно, чтоб на свалку отправить всю его философию! - idohturov.]
5.Сразу после дуэли Данзас фактически оставил тяжелораненного поэта не только без первой, но и без надлежащей (т.е. в госпитале) медицинской помощи. Одно то, что хирург Задлер сперва обслужил Дантеса, и только потом, спустя более чем 2 часа, осмотрел истекающего кровью Пушкина, чего стоит!
6.А если посмотреть на контакты Данзаса после дуэли, то можно увидеть следущее.
6.1.31 января А.И.Тургенев застал его в очень тёплой компании:
6.2.Второй случай пользы от Сенчи (стр.237 его «Пуговицы Дантеса») в этом:
<<<
…послание [Аршиака] Вяземский отдал Данзасу, но тот вскоре вернул уже два письма – от дАршиака и от себя, тоже с объяснениями по поводу дуэли. Так возникла своего рода письменная версия случившегося, изложенная на бумаге в адрес князя Вяземского…
>>>
6.3.Третий случай пользы от Сенчи (стр.238 его «Пуговицы Дантеса») – это показания князя Педры на комиссии военного суда (вникните, уважаемые читатели, в зафиксированные судом слова Вяземского!):
<<<
…Господин Даршиак вызвался изложить в письме все случившееся, прося меня при том показать письмо Господину Данзасу для взаимной проверки и засвидетельствования подробностей помянутой дуэли…
>>>
Вот же ж каким боком, кстати, якобы не ведавший ничего о дуэли князь ПедрА оказался притянут к рассмотрению дела в суде. Только потому, что Аршиак вызвался ему писать, видите ли! А чего это поспешно отъезжающему за границу «чоткому пацану» вздумалось тратить время на реляции в адрес какой-то ни пришей к звезде рукав ГнидоПедры Вяземской? А для сверки через Вяземского показаний с Данзасом, оказывается! И чтоб князь ПедрА заодно причесал возможные нескладухи и был в курсе деталей, чтоб впоследствии правильно, по-имперски распедаливать дуэльное дело всем интересантам!
[Очень даже пришей к звезде рукав был П.А.Вяземский. Вот ещё одно подтверждение поганой роли этой ГнидоПедры в судьбе Пушкина - idohturov.]
И что, всё это происходило согласно спонтанной собственной воле каждого из этой троицы, которая после дуэли не только вела переписку, но и совместные переговоры? Ага, блажен, кто верует!
7.Вопреки процедуре, в отличие от Дантеса Данзас не был арестован сразу после дуэли. Типа милостью императора. Типа дежурить-ухаживать, типа лепший друг. Вот время для выработки с подельниками официальной проимперской версии дуэли и появилось!
[Данзасова ответка в виде звонкого поцелуя монаршей задницы долго ждать себя не заставила:
]
+++
Ну как, «просветлел» ставший в 1857 году генералом «тёмный» секундант Данзас? Почему, кстати, долго становился? Наверное, потому, что шикарные каламбуры не мог острить.
Может, и потому, что по недалёкости своей ляпнул чегось не тось на суде, вот и пришлось имперской гэбухе изымать из судейского дела два листа и отодвигать генеральский звездопад на погоны клиента на 20 лет!
ПС
Таки да, прав А.Зинухов! Не надо мусолить путаные показания Данзаса. Истине это ни к чему.
Здесь можно ответить на вопрос 5 из «Охоты на поэта #1″: «Ожидал ли Сергеич дуэли после письма от 26.01.1837 г.?» Ответ – «Нет«. Почему? Потому что не было у него секунданта даже за 7-8 часов до дуэли!
Получив 26-го января сверхоперативно (с утра письмо туда и в тот же день ответ обратно с последующим от «пацана» Аршиака вечерним требованием, что дело «должно быть закончено завтра«!) насквозь лживую вызовную цидулю от говённого голландского барона, сидел ли Сергеич сложа руки (или по версии «кота Васьки» Жуковского с раннего утра 27-го «весело напевал и много писал до 11-и»)?
Нет!
Пушкин уже вечером на балу у Разумовской попробовал ангажировать в секунданты английского дипломата Меджниса. Однако, тот, выяснив у Аршиака, что типа никакое примирение невозможно, отказался. Негативное известие от англичанина Пушкин получил далеко за полночь.
Наседавший накануне на балу «чоткий» Аршиак продолжал давить с самого утра 27-го января:
«Милостивый государь! Я настаиваю и сегодня утром на просьбе, с которой имел честь обратиться к вам вчера вечером. Необходимо, чтобы я переговорил с секундантом, выбранным вами, и притом в кратчайший срок. До полудня я останусь у себя на квартире; надеюсь ранее этого часа принять лицо, которое вам угодно будет прислать ко мне.
Примите, Милостивый Государь, уверение в моем глубочайшем уважении.
Виконт д’Аршиак.
С-Петербург.
среда, 9 ч. утра 27 января».
То, что Сергеич сделал в ответ, удивительно лишь на первый взгляд:
«Виконт!
Я не имею ни малейшего желания посвящать петербургских зевак в мои семейные дела, поэтому я не согласен ни на какие переговоры между секундантами. Я привезу моего лишь на место встречи. Так как вызывает меня и является оскорбленным г-н Геккерн, то он может, если ему угодно, выбрать мне секунданта; я заранее его принимаю, будь то хотя бы его ливрейный лакей, что же касается часа и места, то я всецело к его услугам. По нашим, по русским, обычаям этого достаточно. Прошу вас поверить, виконт, что это мое последнее слово и что более мне нечего ответить относительно этого дела; и что я тронусь из дому лишь для того, чтобы ехать на место.
Благоволите принять уверение в моем совершенном уважении.
А. Пушкин.».
Но «чоткому пацану» неймётся, подгорает у него в одном месте (там, где «горячая» линия с гэбушным куратором):
«Милостивый Государь!
Оскорбив честь барона Жоржа де Геккерна, вы обязаны дать ему удовлетворение. Вам и следует найти себе секунданта. Не может быть и речи о подыскании вам такового.
Готовый со своей стороны отправиться на место встречи, барон Жорж де Геккерн настаивал на том, чтобы вы подчинились правилам. Всякое промедление будет сочтено им за отказ в должном ему удовлетворении и за намерение оглаской этого дела помешать его окончанию. Свидание между секундантами, необходимое перед поединком, станет, если вы снова откажетесь, одним из условий барона Жоржа де Геккерна; а вы сказали мне вчера и написали сегодня, что принимаете все его условия.
Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении.
Виконт д’Аршиак.
С-Петербург, 27 января 1837 г.»
+++
А где же был первый из двух доверенных лиц и проверенных кандидатов в секунданты Сергеича? Где был уже побывавший в этой роли В.Соллогуб?
А в служебной командировке (раз!!!):
«… в начале декабря [1836 г. - idohturov] я был командирован в Харьков к А.Г.Строганову…»
Второй кандидат, Клементий Россет, как возможный секундант был «чоток» не менее Аршиака:
Вот как раз-то ко К.Россету на Пантелеймонную и поехал Сергеич утром 27-го января после утренней переписки с Аршиаком. Но его не оказалось дома, вот тоже наверняка из-за служебной надобности, как пить дать (два!!!).
И именно там, на Пантелеймонной, появившись после проезда Сергеича и прохаживаясь по улице, поджидал его Данзас (три!!!):
«27 января 1837 года К. К. Данзас, проходя по Пантелеймонской улице, встретил Пушкина в санях. В этой улице жил тогда К.О. Россет; Пушкин, как полагает Данзас, заезжал сначала к Россету...»
Вот как Данзас очутился в секундантах Пушкина! После цепочки якобы случайностей и когда загоняемому Аршиаком в цейтнот Сергеичу фактически некуда было деваться!
Комментарии