Может, хотя бы последний из оставшихся в живых непосредственных участников дуэли – подпол Данзас – не был повязан имперской гэбухой? Может быть. Однако на быстрый приклад детали дуэльного дела Сергеича говорят, что во-первых, росимперцы поработали с Данзасом если не до дуэли, то после (пусть с виду и косвенно), и во-вторых, как секундант Пушкина сей клиент был более угоден именно противной стороне. Его какое-то нейтральное, вяло-инертное поведение во время подготовки и в ходе самой дуэли, резко контрастирующее с чёткостью секунданта Дантеса Аршиака, было вовсе не в интересах Сергеича.
Моё внимание на проблемную «темноту» этой фигуры вслед за А.Зинуховым («Не путаные воспоминания Данзаса … следует бесконечно мусолить…«) обратил выступивший на полях Интернета некий Николай Кофырин (вроде криминолог, следовательно, непрофессиональный пушкинист!) со своей публикацией «Предал ли Пушкина Данзас» [вот ни много, ни мало! - idohturov].
К сожалению, то, что этот интересант последней дуэли Сергеича находится больше в состоянии угадывания, а не обоснованной и хорошо продуманной логики, сразу видно по цитате
<<< 14 февраля 2016 года на сайте «Эхо Москвы» я написал пост «Заговор против Пушкина». В 20:15 появился комментарий Г.М.Седовой: «По всей видимости, Данзас – глава заговора против Пушкина!» Я ответил: «Скорее всего, Данзас мог быть только соучастником. Организатором мог быть только император…» >>>,
поскольку император – не организатор дуэли (в этих словах Кофырина – попытка угадать, а не разумение), а бенефициар (а в этих моих словах – логика). Общая слабость мыслей Кофырина подтверждается и тем, что он не в курсе, кто автор «Диплома рогоносца», а это было интуитивно понятно с 2012 года даже костиным. Тем не менее, то, что Кофырин сообщает по дуэли и по Данзасу (хоть и несколько сумбурно, что, возможно, вызвано его полемикой с некоей Седовой Г., по всему «непомнящей пушкинисткой»), несомненно является полезным. Почему? Потому что из информации Кофырина можно сделать неожиданные и важные для для исследования дуэльного дела Пушкина выводы.
1.Кофырин предположил, что Данзас сообщил гэбухе о предстоящей дуэли:
<<<Возможно, чтобы спасти Пушкина и обезопасить себя, Данзас, как человек военный, сам донёс в 3-е отделение о готовящейся дуэли, в надежде, что жандармы не допустят поединка и этим он спасёт первого поэта России. Это, кстати, объясняет и то, почему Данзас отказался от сделанного ему Дантесом предложения скрыть своё участие в дуэли..
…
«На стороне барона Гекерена и Дантеса был, между прочим, и покойный граф Бенкендорф, не любивший Пушкина». Одним только этим нерасположением, утверждает Данзас, и можно объяснить, что дуэль Пушкина не была остановлена полицией. >>>
[Любопытна приведённая Кофыриным цитата гэбэшного чина Дубельта: "Начальник штаба корпуса жандармов генерал Л.В.Дубельт признавал: «Да, мы знали о предстоящем поединке, но жандармы по ошибке были направлены в Екатерингоф».]
2.В том числе цейтнотом Данзаса Н.Кофырин оттеняет и медицинские аспекты дуэли:
<<< По воспоминаниям Данзаса из раны Пушкина кровь лилась «рекой». Однако секундант не взял никаких лекарств и материалов для перевязки в случае ранения. Данзас объяснял это тем, что «был взят в секунданты за несколько часов до дуэли, времени было в обрез, и он не имел возможности подумать о первой помощи для Пушкина».
… А может быть, Данзас надеялся, что жандармы не допустят проведения дуэли? И именно поэтому не пригласил на дуэль врача, как это было положено по дуэльному кодексу.
… Если бы Пушкина везли на санях, то привезли бы вдвое быстрее и, значит, раненый потерял бы меньше крови.
... Согласно исследованию уральского хирурга Михаила Давидова («Дуэль и смерть А.С. Пушкина глазами современного хирурга») ошибка Данзаса в том, что Пушкина с места дуэли повезли не в госпиталь, где могли оказать хоть какую-то помощь, а домой.
… Данзас в течение трёх (!) часов искал хирурга по всему Петербургу.
… Данзас встретил выходившего из ворот доктора Шольца. Выслушав Данзаса, Шольц сказал ему, что он, как акушер, в этом случае полезным быть не может, но что сейчас же привезёт к Пушкину другого доктора. Шольц пригласил хирурга К.Задлера, который к этому времени уже успел оказать медицинскую помощь легко раненому Дантесу. [!-idohturov] >>>
3.У Кофырина говорится и о «Дуэльном кодексе»:
<<< Согласно «Дуэльному кодексу» того времени «как оскорбитель, так и оскорблённый, должны драться на дуэли сами лично. Заместители допускаются только в следующих случаях: а) сын может заступать своего оскорблённого отца, если последний слишком слаб для получения удовлетворения за оскорбление; если возраст оскорбителя подходил бы более к летам сына, нежели отца, и наконец, если последнему уже минуло 60 лет…»
…
«Дуэльный кодекс» того времени гласил:
377. Перед началом дуэли противники обязаны допустить секундантов противной стороны осмотреть их, с целью удостовериться в соблюдении вышеуказанных условий. Секунданты обязаны всегда исполнять эту формальность. Врачи стоят в нескольких шагах за секундантами.
454. Раненный первым выстрелом имеет право стрелять в противника, который не обязан приближаться к нему, в течение одной минуты с момента получения раны.
Запрещены:
492. Какие-нибудь резкие телодвижения противника, выстрелившего первым, ожидающего выстрела противника.
495. Секунданты противной стороны, стоящие рядом с ним, имеют право застрелить противника, совершившего нарушение. >>>
4.Кофырин даёт сведения и о последуэльных деталях судьбы Данзаса:
<<< После дуэли Данзаса должны были арестовать, однако ему было разрешено императором не покидать Пушкина до его последнего часа.
…
За секундантство на дуэли Пушкина Данзас был приговорён к повешению. Однако по ходатайству военного и надзорного начальства (!) император заменил это наказание на два дополнительных месяца ареста в Петропавловской крепости. На свободу Данзас вышел уже 19 мая 1837 года. Через два года после дуэли, в 1839 году, был награждён орденом Святого Станислава 2-й степени; в 1840 году к этому ордену была пожалована императорская корона. В 1844 году получил чин полковника, а в 1857 году вышел в отставку с присвоением чина генерал-майора. >>>
+++
Н. Кофырин, задаваясь достаточно очевидными вопросами (Почему Данзас не произвёл осмотр одежды Дантеса до дуэли и после дуэли? Почему секундант Данзас не прекратил дуэль после ранения Пушкина? Почему Данзас подал Пушкину другой пистолет, что также было нарушением правил дуэли (на это указал секундант Дантеса д’Аршиак)), заключает, что обвинять К.К.Данзаса «нельзя … за отсутствием прямых улик. Однако косвенные улики говорят не в пользу Данзаса«.
Однако, используя информацию Кофырина, можно сделать и другие выводы. Об этом – в последующих заметках.
Очередная фигура дуэльного дела Пушкина – это виконт Аршиак (префикс д’ опущен для краткости), который атташе (или секретарь) французского посольства, читай, негласный сотрудник французской разведки.
Интересный вообще-то пацан этот «чоткий» мусье!
1.Вот так вот взять и смыться с непростой работы, для которой требуются непростые кадры! Уверен, стало быть, был Аршиак, что предстоящие разборки с начальством будут для него как с гуся вода.
2.И отпустили же его росимперцы, прекрасно зная, что чел проходит по уголовному делу кандидатом в висельники (!), и без всяких арестов, очных ставок и тому подобных допросов-протоколов-объяснительных! А ведь какие проблемы быстроногому фельдъегерю задержать мусью по пути? Тормознула же имперская гэбуха в своё время Шетарди, которого ободрали на границе как липку и плевать хотели на его ранг королевского посланника!
3.Да ещё письмо Вяземского заграничному адресату прихватил Аршиак с собой! Т.е. уверен был пацан, что пропустят его и местные блок-посты, и погранцы на границе. Гарантия, значит, ему была от росимперских, в виде беспроблемной подорожной и разрешения на выезд. Следовательно, тем, кто визировал ему паспорт, не нужно было беседовать с мусьёй на тему дуэльных деталек – им и так всё было ясно!
Таки замазан был сей «чоткий» виконт, определённо замазан!
[Вообще, надо иметь в виду, что ВСЕ иностранцы у имперской гэбухи были учтены, поскольку каждая заграничная персона проходила по специальному разделу в одной из экспедиций 3-го отделения. Следовательно, инфа, в том числе компрометирущая, там собиралась, и отчёты в папки подшивались. О таком положении дел история генерала Донадье как раз и вещует.]
Скорее всего, в кармане у Аршиака помимо письма князя Педры была ещё официальная реляция от Бенкендорфа, посредством которой ему можно было оправдаться перед своим руководством за оставление рабочего места, некая заведомо уважительная причина прекратить исполнять свои обязанности. К примеру, если он сам тотчас не уедет добровольно, то его махом уедут под конвоем по таким-то веским основаниям. Ну так, как в марте 1837 г. уехали Дантеса по резолюции императора.
Что ещё любопытного имеется по Аршиаку? А резкая перемена в поведении его как секунданта, если январь-1837 с ноябрём-1836 сравнивать. Если тогда, в ноябрьских разговорах с коллегой – секундантом Сергеича Соллогубом – виконт распедаливал, «что он всю ночь не спал, что он хотя не русский, но очень понимает, какое значение имеет Пушкин для русских«, то в январе это его понимание куда-то улетучилось. Это раз. В январе Аршиак буквально гнал Сергеича к барьеру, как на пожар, буквально не давал передохнуть, бомбардируя его своими записками. Это два.
Я полагаю, что такое переобувание виконта в прыжке было следствием нарисованного ему росимперской гэбухой предложения, от которого клиенту невозможно было отказаться. А с учётом оперативности и беспроблемности убытия его с территории, управляемой Росимперией, становится понятно, что во втором дуэльном эпизоде дела Пушкина «чоткий» Аршиак был марионеткой Бенкендорфа и просто исполнял получаемые от жандармского куратора инструкции.
ПС
Аршиаку, наверное, даже заплатили, и за участие, и чтоб не жужжал впоследствии лишнего.
Допустим, сумму в сколько-то годовых окладов, вполне покрывающую расходы на что-нибудь существенное, типа открытия собственного небольшого магазинчика – подобно тому, как в повести Сергеича заплатил Дефоржу Дубровский.
Здесь хотя и кратко, зато плотно речь пойдёт об одной из ключевых фигур дуэльного дела Сергеича – Дантесе. Портянки про его «благородство» и про детальную биографию вплоть до поросших седым мхом колен пусть расписывают витали щёголевы и всякие там костины, а мне исключительно важен один лишь приведённый А.Зинуховым факт получения Дантесом задания от имперской гэбухи по делу Донадье и последующего отчёта сего конногвардейского танцора перед жандармским чином Орловым.
Какая ещё информация о подобных контактах этого несостоявшегося голландца с росимперскими фигурами имеется в наличии?
1.Последуэльная встреча Дантеса с одним из высших представителей империи – братом императора – уже упоминалась.
2.Даже в Википедии (!) говорится, что длительное время Дантес был имперским агентом:
<<<
Многие годы Дантес был связан с русским посольством в Париже и являлся его осведомителем: так, посол Киселёв писал канцлеру Нессельроде 28 мая 1852 года: «Господин Дантес думает, и я разделяю его мнение, что Президент (Луи-Наполеон) кончит тем, что провозгласит империю» .
Почти через тридцать лет, 1 (13) марта 1881 года, князь Орлов в шифрованной телеграмме министру иностранных дел передал следующее: «Барон Геккерн-д’Антес сообщает сведение, полученное им из Женевы, как он полагает, из верного источника: женевские нигилисты утверждают, что большой удар будет нанесён в понедельник». Речь шла о покушении на Александра II.
>>>
3.В мае 1852 г. Дантес встречался в Потсдаме и с самим росимператором, типа в качестве доверенного лица президента Луи-Наполеона. Зачем? Скорее всего затем, чтобы прозондировать мнения российского, австрийского и прусского «коллег» Луи насчёт его желания стать французским императором Наполеоном III. Почему именно Дантес был определён в посланники? А похоже, Луи в курсе пребывал, что не чужак этот персонаж для по меньшей мере пары «коллег» – и по старой памяти для российского, и для австрийского, где в голландских послах уже несколько лет подвизался барон Геккерн. Коля-раз пробухтел насчёт этой встречи с Дантесом какую-то лабуду, типа «что он не примет его как официального представителя «вследствие решения военного суда, по которому он был удалён с императорской службы», но будет говорить с ним как с «бывшим офицером гвардии, осуждённым и помилованным»«. Сиречь, и спустя 15 лет после 1837 года Николаша-»Параша» отнёсся к Дантесу на словах как к своему бывшему, а на деле бывших в гэбухе не бывает, как известно.
Якобы в качестве благодарности за исполненное поручение Наполеон III пожаловал Дантесу лычку несменяемого сенатора с симпатичным прицепчиком в виде нехилого оклада (почувствовать денежную «дельточку» можно, если сравнить назначенное содержание с нытьём папаши Дантеса в письме Геккерну по поводу сумм, направляемых на «подогрев» начинающего росгвардейца). Что-то многовато для не очень обременительной миссии по сбору мнений, не требующей от посыльного каких-либо выдающихся подвигов, не так ли? То ли дело, если к ответному посланию российского императора была присовокуплена соответственная и убедительно подкреплённая просьба.
4.Косвенно вербовка Дантеса имперской безопасностью подтверждается тем, что ему легко сходило с рук разгильдяйство на кавалергардской службе. Ибо не там, не во фрунте или в казармах конногвардейского полка находились его главные обязанности!
+++
Так чем же сердце успокоилось у этого помилованного российским императором и облагодетельствованного французским долгоиграющего жандармского агента?
А вот чем (цитируется по Википедии):
<<<
По рассказу внука Дантеса, Луи Метмана, его дед «был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьёй и недостаточными средствами».
>>>
Что значат эти слова Дантеса? А буквально то, что не будь дуэли, был бы он никто!
Что значит блестящая политическая карьера? А то, что от имперских персон, распоряжающихся громадными, недоступными для обычного клиента суммами, Дантесом получено вознаграждение за некую очень важную для них услугу!
Итак, Дантес и до дуэли был жандармским агентом и после многие десятилетия оставался на связи с имперской разведкой, а по его же словам всем своим счастьем он был обязан «несчастному поединку». Следовательно, щедрый компенсарик размером с пожизненное безбедное существование он получил за дуэль, за результат, за то, что смертельно ранил Сергеича. И получил он эту компенсацию именно от Росимперии, поскольку другим империям судьба невыездного русского поэта заведомо была безразлична.
Следовательно, Росимперия была заинтересована в смерти Пушкина!
Вот где хоть и не стопроцентная, но таки приличная корреляция моего взгляда на дуэльное дело Сергеича с идеями Александра Зинухова. Почему не стопроцентная? Потому что Зинухов выставляет исключительно Бенкендорфа в качестве главной пружины заговора против Пушкина, оставляя Николая практически белым и пушистым в этом деле.
ПС1
По своей ли воле действовал Дантес, когда выходил в январе к барьеру?
Нет! По своей воле он увернулся от дуэли в ноябре.
ПС2
И в Бадене отнюдь не каламбурил Дантес с братом императора, а получил из первых рук инструкции, как в дальнейшем распедаливать во всякоразных беседах дуэльное дело, и заодно оговорил суммы и сроки бонуса за выполненное по приказу Росимперии задание.
Сам факт фабрикации Вяземским в компании с имперскими гэбистами «письма графу» одним щелчком сшибает драпировочный флёр правдивости с предлагаемой потенциальным интересантам дела Пушкина лживой официальной версии дуэли. Все эти брехливые «многие тайны», которыми пытался «окутать» в угоду империи последние дни жизни Сергеича гнилой князь Педра, исчезают без следа.
М. М. Сафонов в статье «Кровь Пушкина и на семействе Вяземских?« (Петербургский исторический журнал № 3 (2019)) приводит эту слепленную Педрой и посланную брату императора Михаилу Романову официальную туфту:
<<<
«Бартеневу Вяземские изложили созданную ими в феврале 1837 г. легенду о гибели Пушкина, но с некоторыми добавлениями. Напомним основные черты этой легенды. Дантес ухаживал за Пушкиной. Получив анонимные письма, Пушкин вызвал на дуэль Дантеса; чтобы расстроить дуэль, Геккерн распустил слух, что Дантес добивался руки свояченицы Пушкина Екатерины Гончаровой. Пушкин узнал об этом уже после того, как тетка невесты Е. И. Загряжская и Геккерн договорились о свадьбе, и взял назад свой вызов. Свадьба не разрядила напряжения, но лишь его усилила. Свет решил, что Дантес принес себя в жертву, чтобы спасти честь Наталии Николаевны. Реакция общества усугубила положение впечатлительного поэта. Дантес продолжал ухаживать за его женой. Сплетни возобновились. Пушкин, желая кровавой развязки, написал Геккерну оскорбительное письмо. Дантес вызвал Пушкина на дуэль».
>>>
Угодил ли князь Педра имперцам своей брехнёй? Ответ «да» подтверждается дождём чинов и регалий, просыпавшихся на него впоследствии – от академика и генерала в августе 1839 г. через главного по печати и цензуре [!-idohturov] ещё при Николае в 1855 г. до замминистра народного просвещения [!-idohturov], сенатора, члена Госсовета.
Уж просветил народ этот б.у. главный цензор и заместитель министра своим враньём про Пушкина, так просветил! Зато не напрасно пыхтел-старался, получив за свои потуги от империи лычки сенатора с креслом госсоветника и фишками обер-шенка впридачу!
ПС
По имеющейся современной, т.е. без дореволюционных «ятей» и «фит» литературе о дуэльном деле Пушкина видно, что нынешние «литературоведы» и «пушкиноведы» на зарплате будут до последнего держаться за эту «официальную» от послужившего империи «народного просветителя» легенду. Типа новаторские вариации оной (наподобие «сперматозоидно-самоубийственных» фантазий от всякоразных костиных) всё одно в итоге будут укладываться в педро-вяземское «Пушкин, желая кровавой развязки, написал Геккерну оскорбительное письмо«. Поэтому легко предвидеть, что вся эта непомнящая публика и в отношении фальшивого «письма графу» будет пыжиться в стиле Председателя Пушкинской комиссии, когда тот в ответ на информацию, что Сергеич сам сработал «Диплом рогоносца», поначалу якобы «растерялся как-то» и поэтому «печатно не реагировал», а потом, когда его молчаливая «растерянность» затянулась до неприличия, вылупился и объявил истину тошнотворным наветом на оберегаемый им имперский «официоз».
В каждой строчке только точки после буквы Л…
Ты поймёшь, конечно, всё, что я сказать хотел…
(Из песни «Неотправленное письмо» в исполнении В.Ободзинского)
Вот текст этой фальшивки (очевидные вставки Вяземского в исходный автограф Пушкина про вид бумаги, «друзей» и «правительство» выделены жирным шрифтом):
<<<<<<<<<<<<
«Граф! Считаю себя вправе и даже обязанным сообщить вашему сиятельству о том, что недавно произошло в моем семействе. Утром 4 ноября я получил три экземпляра анонимного письма, оскорбительного для моей чести и чести моей жены. По виду бумаги, по слогу письма, по тому, как оно было составлено, я с первой же минуты понял, что оно исходит от иностранца, от человека высшего общества, от дипломата. Я занялся розысками. Я узнал, что семь или восемь человек получили в один и тот же день по экземпляру того же письма, запечатанного и адресованного на мое имя под двойным конвертом.
Большинство лиц, получившим письма, подозревая гнусность, их ко мне не переслали.
В общем, все были возмущены таким подлым и беспричинным оскорблением; но, твердя, что поведение моей жены было безупречно, говорили, что поводом к этой низости было настойчивое ухаживание за нею г-на Дантеса.
Мне не подобало видеть, чтобы имя моей жены было в данном случае связано с чьим бы то ни было именем. Я поручил сказать это г-ну Дантесу. Барон Геккерен приехал ко мне и принял вызов от имени г-на Дантеса, прося у меня отсрочки на две недели.
Оказывается, что в этот промежуток времена г-н Дантес влюбился в мою свояченицу, мадемуазель Гончарову, и сделал ей предложение. Узнав об этом из толков в обществе, я поручил просить г-на д’Аршиака (секунданта г-на Дантеса), чтобы мой вывоз рассматривался как не имевший место. Тем временем я убедился, что анонимное письмо исходило от г-на Геккерена, о чем считаю своим долгом довести до сведения правительства и общества.
Будучи единственным судьей и хранителем моей чести и чести моей жены и не требуя вследствие этого ни правосудия, ни мщения, я не могу и не хочу представлять кому бы то ни было доказательства того, что утверждаю. Во всяком случае, надеюсь, граф, что это письмо служит доказательством уважения и доверия, которые я к вам питаю.
С этими чувствами имею честь быть, граф, ваш нижайший и покорнейший слуга».
>>>>>>>>>>>>
Что же ещё помимо очевидных вставок от князя Педры имеется в этой цидуле странного? Ведь даже если убрать этот вяземский «жир», то всё равно текст получается корявым, далёким от привычно точной, выверенной пушкинской мысли:
<<<<<<<<<<<<
«Граф! Считаю себя вправе и даже обязанным сообщить вашему сиятельству о том, что недавно произошло в моем семействе. Утром 4 ноября я получил три экземпляра анонимного письма, оскорбительного для моей чести и чести моей жены. Я занялся розысками. Я узнал, что семь или восемь человек получили в один и тот же день по экземпляру того же письма, запечатанного и адресованного на мое имя под двойным конвертом.
Мне не подобало видеть, чтобы имя моей жены было в данном случае связано с чьим бы то ни было именем. Я поручил сказать это г-ну Дантесу. Барон Геккерен приехал ко мне и принял вызов от имени г-на Дантеса, прося у меня отсрочки на две недели.
Оказывается, что в этот промежуток времена г-н Дантес влюбился в мою свояченицу, мадемуазель Гончарову, и сделал ей предложение. Узнав об этом из толков в обществе, я поручил просить г-на д’Аршиака (секунданта г-на Дантеса), чтобы мой вывоз рассматривался как не имевший место.
Будучи единственным судьей и хранителем моей чести и чести моей жены и не требуя вследствие этого ни правосудия, ни мщения, я не могу и не хочу представлять кому бы то ни было доказательства того, что утверждаю. Во всяком случае, надеюсь, граф, что это письмо служит доказательством уважения и доверия, которые я к вам питаю.
С этими чувствами имею честь быть, граф, ваш нижайший и покорнейший слуга».
>>>>>>>>>>>>
Вот эти явные странности:
1.»Утром 4 ноября» противоречит с «недавно [произошло]» и «получили в один и тот же день».
2.Если имя жены связывается с неким другим именем, то зачем говорить про это Дантесу?
3.Почему «я не могу…предоставлять доказательства…»?
Без странности 1 «Утром 4 ноября» текст начинает звучать чётко:
«Граф! Считаю себя вправе и даже обязанным сообщить вашему сиятельству о том, что недавно произошло в моем семействе. Я получил три экземпляра анонимного письма, оскорбительного для моей чести и чести моей жены. Я занялся розысками. Я узнал, что семь или восемь человек получили в один и тот же день по экземпляру того же письма, запечатанного и адресованного на мое имя под двойным конвертом».
[Кстати, похоже, что исходно это был черновой автограф Пушкина. Сергеич пока не знал, какому именно графу он будет отправлять будущее письмо, поэтому "сиятельство" в тексте есть, а имени его нет!]
Словосочетание «Утром 4 ноября«, которое нужно исключительно для последовательного построения связки «Диплом» – вызов Дантесу, вставил Вяземский (или какой ещё бенкендорфщик). И выставил себя дураком! Почему? Не только потому, что вызов Дантесу был послан до рассылки «Диплома». Ещё и потому, что «Диплом» никоим образом не мог быть для этого использован. Информация в нём – она для служебного пользования, а не для распространения – Сергеич знал, что делал, когда рисовал «дипломную работу»! И выстраивать на базе «Диплома» официальное дело – это проколка имперских гэбистов и их вяземских холуев. Не знали они, что с ним делать, куда бы приспособить, ничего более подходящего под рукой не имелось, вот и обделались.
Странность 2: «Мне не подобало видеть, чтобы имя моей жены было в данном случае связано с чьим бы то ни было именем. Я поручил сказать это г-ну Дантесу«.
Если под «данным случаем» подразумевать получение «Диплома», то в нём имя жены Пушкина (и не имя, а фамилия, да и то косвенно, через назначение Сергеича коадъютером) связано с текущим императором. Зачем поручать (кому-то!) говорить про это неподобие Дантесу (ещё кому-то!), чтобы весь Питер перетёр сие до косточек, что ли?
[Супер-умной штукой, такой же, как в своё время "Гавриилиада", этот "Диплом рогоносца" получился! И требуемую рояль отыграл, и использовать его супротив Сергеича нельзя! - idohturov]
Странность 3: Что за немочь-то в предоставлении доказательств «того, что утверждаю» ? И что доказывать? Ведь изложенные ранее в письме обстоятельства, все связанные с ходом первого несостоявшегося дуэльного дела и «Дипломом», и так уже были известны достаточному кругу лиц, зачем их доказывать? Или в исходном автографе Сергеича утверждалось нечто другое? Или немочь эта из разряда «гавриилиадной», когда объяснительную Пушкина могли зреть лишь императорские очи?
А если теперь обкорнать странности 1 и 2, оставляя вопросительную «немочь», и убрать пустопорожнюю информацию о ходе первого дуэльного дела, то получится вот что:
«Граф! Считаю себя вправе и даже обязанным сообщить вашему сиятельству о том, что недавно произошло в моем семействе. Я получил три экземпляра анонимного письма, оскорбительного для моей чести и чести моей жены. Я занялся розысками. Я узнал, что семь или восемь человек получили в один и тот же день по экземпляру того же письма, запечатанного и адресованного на мое имя под двойным конвертом.
Мне не подобало видеть, чтобы имя моей жены было в данном случае связано с чьим бы то ни было именем.
Будучи единственным судьей и хранителем моей чести и чести моей жены и не требуя вследствие этого ни правосудия, ни мщения, я не могу и не хочу представлять кому бы то ни было доказательства того, что утверждаю. Во всяком случае, надеюсь, граф, что это письмо служит доказательством уважения и доверия, которые я к вам питаю.
С этими чувствами имею честь быть, граф, ваш нижайший и покорнейший слуга».
Ой!
А ведь в таком виде это – «Мне не подобало видеть…» – угроза! Кому? Тому, с чьим в данном случае именем связано имя жены Пушкина, сиречь, текущему императору. И действительно, тогда Сергеич не может предоставить какому-то там сиятельству доказательство – текст «Диплома рогоносца», ибо не сиятельственного уровня тема!
Одно точно можно сказать про «сиятельство» – этот граф должен быть вхож к Николаю.
ПС
Бенкендорфу или Нессельроду или ещё какому Канкрину предназначалось это письмо? Вполне может быть, что им всем. Главное, чтобы оно дошло до истинного адресата – императора, а через кого это получится быстрее – какая Сергеичу разница?
И само собой, после ознакомления с таким посланием императору захочется встретиться с автором, и непременно в компании с шефом госбезопасности, поскольку для последнего целость жопы императора (имиджа в том числе) – первейшая обязанность.
И в суму его пустую
Суют грамоту другую!
В этой заметке материалы, на которых базировалось открытие факта фабрикации Вяземским с подачи имперской гэбухи «неотправленного письма Пушкина Бенкендорфу», будут изложены подробно.
1.Начнёт А.Зинухов со своим «Медовым месяцем императора«:
<<< Вера исследователей в точность рукописных материалов, особенно если речь идет об автографах Пушкина, поразительно велика. Найденные в Харькове копии писем А.С. Пушкина позволили подробнее изучить подлинность пушкинских автографов. Как сообщили мне эксперты-почерковеды, из трех, считавшихся безусловно написанных Пушкиным писем, представленных мною на экспертизу в виде сканированных копий, одно написано не Пушкиным, а в другом имеются вставки, вписанные иным почерком, но «под Пушкина». Следует подумать о возможности фабрикации пушкинских автографов. На первый взгляд, письмо Пушкина к барону Геккерну от 26 марта [января? - idohturov] 1837 года, найденное мною в Харькове, написано почерком А.С. Пушкина, но ученые уверяют, что это всего лишь копия.
… Для сравнения я предложил факсимиле писем А.С. Пушкина, опубликованные в различных академических изданиях. Почерковедческую экспертизу проводила эксперт Татьяна Викторовна Сохранич. Меня интересовал только один вопрос: написано ли письмо, находящееся у меня, рукою Пушкина?
… Тем временем эксперты окончили работу над письмом, представленным мною в отдел почерковедения Института судебной экспертизы. Вывод их был суров: «Рукописный текст письма на французском языке (приложение № 1) выполнен не тем лицом, которым выполнены рукописные тексты двух писем на французском языке (приложение № 2, приложение № 3), фотолитографические копии которых были представлены и исполнителем которых, как следует из литературных данных, являлся А.С. Пушкин».
Следует помнить, что подлинника письма к Геккерну у исследователей нет. Барон забрал его, покидая Россию. В архиве потомков Геккерна оно не обнаружено. Таким образом, сличить тексты возможности нет. Это давало Третьему отделению свободу маневра, позволяющего внести в текст копии нужные изменения. Но эти изменения должны были быть написаны почерком Пушкина!
В распоряжении тайной полиции имелась служба, которая занималась фальшивыми ассигнациями, монетами, штемпелями и документами. А это значит, что в состав её должны были входить мастера по подделке документов и почерков.
Образцы почерка Пушкина у Третьего отделения имелись в изобилии. Только графу Бенкендорфу он написал 58 писем. >>>
Итак, А.Зинухов, имея на руках подделанное под Пушкина письмо, совершенно обоснованно задался вопросом о возможной фабрикации пушкинских автографов!
2.Продолжает М.Сафонов («Кровь Пушкина и на семействе Вяземских?«, Петербургский исторический журнал № 3 (2019)):
<<<
Чтобы документально обосновать свою версию, Вяземский составил дуэльный сборник документов, которые как будто полностью подтверждали рассказанное Петром Андреевичем. Но был в сборнике документ, который не укладывался в прокрустово ложе созданной легенды, и поэтому князь оставил его без какого бы то ни было комментария. Это письмо Пушкина от 21 ноября некоему графу (в сборнике он назван Бенкендорфом). В этом письме поэт заявлял: он убедился, что составителем анонимных писем был Геккерн, и посему считал своим долгом известить об этом правительство и общество.
Разумеется, такой важный документ, да еще исходящий от самого Пушкина, требовал комментария. Это хорошо сознавал сам Вяземский. Излагая Бартеневу свою версию, он предпринял попытку вписать этот важный документ в созданную им легенду. Бартенев записал буквально следующее: «Свадьбу сыграли <…> Друзья Пушкина успокоились, воображая, что тревога прошла. После этого государь, встретив где-то Пушкина, взял с него слово, что, если история возобновится, он не приступит к развязке, не дав ему знать наперед.
Так как сношения Пушкина с государем происходили через графа Бенкендорфа, то перед поединком Пушкин написал известное свое письмо на имя графа Бенкендорфа, собственно, назначенное для государя. Но письма этого Пушкин не решился послать, и оно найдено было у него в кармане сюртука, в котором он дрался».
Здесь что ни слово, то намеренная, тщательно продуманная ложь. Письмо датировано 21 ноября 1836 г. Как это мог Пушкин перед поединком, т. е. в январе, написать письмо с ноябрьской датой, которое якобы было найдено у него в сюртуке после поединка? По словам Вяземского, Пушкин этим письмом через Бенкендорфа уведомлял Николая I, что «приступает к развязке», другими словами — сообщал о предстоящей дуэли. Но ничего подобного в письме нет. Из письма вовсе не явствует, что оно было адресовано шефу жандармов.
Да и сама ситуация, когда царь берет слово с камер-юнкера, что тот, прежде чем драться, уведомит его об этом, т. е. как бы должен получить монаршую санкцию на дуэль, представляется, мягко говоря, нелепой. Зачем Вяземскому понадобилось сочинять эти небылицы?
…
В архиве Вяземского сохранился один очень важный документ. Это запись наблюдений князя над почерком пасквиля. Вяземский проделал экспертизу анонимного письма и записал свои выводы. Он отметил, что письмо «писано в роде готических печатных букв» и проанализировал начертание литер. Обнаружив ошибку в правописании, Вяземский пришел к заключению, что это «даже не лакейская какая-нибудь безграмотность». Такая ошибка «не может быть сделана русским, но должна быть сделана иностранцем». По мнению князя, «бумага, должно быть, иностранная, глянцевая». Отсюда был только один шаг до заключения, что этим иностранцем являлся Геккерн: других иностранцев в кружке Карамзиных–Вяземских не было. Вывод Вяземского оказался неверен. В 1924 г. известный пушкинист Б. В. Томашевский проанализировал не написание букв, а всю систему письма и пришел к заключению, что иностранец не мог написать пасквиль, потому что начертание некоторых печатных латинских букв писавший, по своему неведению, воспроизвел по-русски…
>>>
Спасибо М.Сафонову за эти мысли по «странному» письму и информацию из архива Педры Вяземского!
3.Последнюю исходку даёт Н.Эйдельман («Статьи о Пушкине», М, НЛО, 2000, сс.307-308) в заметке «IV. Письмо Пушкина – А.Х.Бенкендорфу от 21 ноября 1836 г.»:
<<< Самый ранний из известных нам списков этого послания через 17 дней после кончины поэта, 14 февраля 1837 г., был приложен к письму П.А.Вяземского великому князю Михаилу Павловичу». >>>
Спасибо и Н.Эйдельману!
+++
Откуда у князя Педры взялся самый ранний экземпляр «письма графу»? Да сам Педра его и состряпал по приказу империи на основании некоего автографа Сергеича, найденного имперской гэбухой при посмертном разборе бумаг поэта. Вот откуда там шитая белыми нитками очерняющая Пушкина брехня про «дипломное» авторство Геккерна! Вот почему Педра переобулся в прыжке в своих писульках в начале февраля 1837 г.! Начальство приказало так распедалить тему, чтобы замкнуть всё дело исключительно на уже отыгранных фигурах Геккерна и Дантеса.
И становится понятно, почему Вяземскому пришлось совать эту февральскую «грамотку» Сергеичу в карман январского дуэльного сюртука. Ничего более путного, дабы приклеить эту посмертную фальшивку к тогда ещё живому поэту, имперцы придумать не смогли!
Есть!, уважаемые любители русской культуры в целом и поклонники творчества Сергеича в частности,- очередной puzzle сложился!
Сим idohturov уведомляет почтенную публику о факте, исключительно важном для исследования дуэльного дела Пушкина:
ПИСЬМО А.С.ПУШКИНА ГРАФУ (ЯКОБЫ БЕНКЕНДОРФУ ЯКОБЫ ОТ 21 НОЯБРЯ 1836 Г.) СФАБРИКОВАНО ИМПЕРСКОЙ БЕЗОПАСНОСТЬЮ ПРИ УЧАСТИИ КНЯЗЯ П.А. ВЯЗЕМСКОГО. В ИСХОДНЫЙ АВТОГРАФ ВЯЗЕМСКИЙ ВСТАВИЛ ТРЕБУЕМЫЕ ДЛЯ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДУЭЛЬНОГО ДЕЛА ПУШКИНА СЛОВА И ФРАЗЫ, А СОТРУДНИКИ БЕНКЕНДОРФА ПОДДЕЛАЛИ ПОЧЕРК. ВЯЗЕМСКИЙ ЖЕ ВБРОСИЛ ЭТУ ФАЛЬШИВКУ В ДОКУМЕНТООБОРОТ.
Осознание этого поизошло днесь, и базой для полученного результата явились, во-первых, давняя неудовлетворённость самим текстом письма (очевидное противоречие между честью слов Сергеича и облыжным обвинением Геккерна в составлении «Диплома» плюс некая «непушкинскость» отдельных фраз), во-вторых, два инфоблока из М.Сафонова «Кровь Пушкина и на семействе Вяземских?» (первый – про «странность» именно этого письма из составленного Вяземским дуэльного сборника документов, второй – про сохранившийся в архиве Вяземского князькин анализ текста «Диплома», выдержки из которого стопроцентно согласуются с «непушкинскими» фразами письма), в-третьих, высказанная в «Медовом месяце императора» идея Зинухова А. о возможной фабрикации пушкинских автографов, и в-четвёртых, сообщение Н.Эйдельмана в «Статьях о Пушкине», что самый ранний список этого письма был приложен к отчёту князя Педры перед М.Романовым.
ПС1
Этот результат несомненно стоит того, чтобы зафиксировать его в отдельном Сообщении 4 сайта.
ПС2
Вот обнаружилось ещё одно свидетельство об участии ГнидоПедры Вяземской в уже посмертной охоте на поэта!
Мысли второго представителя полезной непрофессиональной пушкинистики Н.Петракова, изложенные в книге «Петраков Н. Я. Пушкин целился в царя. Царь, поэт и Натали / Н. Я. Петраков — «Алисторус», 2013 — (Жизнь Пушкина)», уже анализировались при исследовании «Диплома рогоносца«. Поэтому далее будут приведены только те моменты работы уважаемого академика, которые имеют отношение к рассматриваемой теме.
1.Оказывается, успевший по словам Сергеича влюбиться за 2 недели в Е.Гончарову Дантес женился по приказу начальства. Об этом написала дочь императора Коли-Раз Ольга:
<<< …папа поручил Бенкендорфу разоблачить автора анонимных писем, а Дантесу было приказано жениться на младшей сестре Натали Пушкиной, довольно заурядной особе». Извиним автору маленькую неточность (Е. Гончарова была старшей, а не младшей сестрой). Оценим это важнейшее, доселе не известное нам сообщение: Николай I приказал Дантесу жениться на свояченице Пушкина». (Цитируется по книге И.Андроникова «Рассказы литературоведа», М., «Детская литература», 1973 г., стр. 219). >>>
Вот она – подсказка к ответу на вопрос #3! Бедный, но с суперперспективами по брачной части офицер конной гвардии женился на бесприданнице по приказу! А вот чего ради? На 99,99% ради щедрого вознаграждения, не только убедительно обеспечивающего всё дальнейшее существование этой новоиспечённой ячейки светского общества, но и компенсирующего Дантесу утраченные жениховские перспективы, например, с фигурами типа милой Эмилии Мусиной-Пушкиной!
«Приказной» характер этой свадьбы косвенно подтверждается сверхоперативностью необходимых для неё одобрений: требовались, во-первых, разрешение для Екатерины Гончаровой, потому что она была фрейлиной, и во-вторых, церковное благословение на брак православной с католиком.
Отмечу также, что не одно только лишь сообщение о «свадебном» приказе здесь важно. Козырную рояль играет и упоминание о поручении Бенкендорфу «разоблачить автора анонимных писем»! Вот очень интересно, что же делалось и что было достигнуто имперской гэбухой в исполнение этого приказа.
2.Достоин особого внимания описанный Петраковым случай с нарушением придворного протокола (неприглашение Сергеича, приглашение только НН):
<<< Далее, он явно ставится в унизительное положение в связи с открытием осенне-зимнего сезона 15 ноября. Дело в том, что этот первый официальный бал имел всегда ритуальное значение. Так вот, Пушкин не получает приглашения на этот бал, хотя по званию камер-юнкера обязан был его получить. Но приглашение получает его жена, что с точки зрения придворного этикета являлось нонсенсом. Впоследствии императрица скажет, что Пушкину приглашение не было послано, поскольку она слышала, «он носит траур по матери» (злопамятный ответ на пушкинскую мотивировку его отсутствия на петергофском балу 1 июля). … Вычеркнуть из списка приглашенных человека, обязанного быть на мероприятии по протоколу, да еще при этом оставить в списке его жену было грубейшим нарушением всех норм тогдашней придворной жизни. Даже Наталья Николаевна поняла двусмысленность ситуации и обратилась к Жуковскому (не к мужу!) за советом. Жуковский в самой категоричной форме потребовал от Натальи Николаевны обязательного присутствия на балу. Он не постеснялся зафиксировать свой вердикт в записочке, посланной жене поэта. Это позволяет нам составить представление о том, на чьей стороне в этой игре был воспитатель царских детей. Так что Пушкин получил пощечину не только от коронованных особ, но и от старшего собрата по перу (да и от жены тоже, поскольку она с радостью послушалась Жуковского). >>>
[Оставим за бортом характерные для не знающего истины "Домика в Коломне" академика эмоцухи типа получения Сергеичем пощёчин.] Чисто внешне это вроде бы рядовой эпизод «битвы» Параши-Николаши с Маврушкой-Пушкиным. А интересен он, во-первых, из-за даты 15 ноября 1836 г., а во-вторых, поведением «кота Васьки» Жуковского, показывающим реальную, недалеко ушедшую от вяземского гнилья цену его последуэльным запискам о деле Пушкина.
3.Н.Петраков даёт изрядно материала в подтверждение «царственной линии» «Диплома рогоносца«. Вот лишь некоторые примеры:
<<< «Теперь я не могу спокойно гулять в парке, – писала она [НН - idohturov] дедушке А. Н. Гончарову 31 июля 1831 г., – так как узнала от одной барышни, что их величества хотят знать, в какие часы я гуляю, чтобы меня встретить.» >>>
<<< 14 ноября 1831 г. появляется приказ о восстановлении титулярного советника А. С. Пушкина в Иностранной коллегии с окладом 5000 рублей в год, что семикратно превышало ставки чиновников подобного ранга. И почти тут же происходит событие, ставшее знаковым для Пушкина. Статс-дама, жена министра иностранных дел Мария Дмитриевна Нессельроде, выполняя поручение Николая…, приезжает к Наталье Николаевне в отсутствие супруга и увозит ее на интимный бал в Аничков дворец… >>>
<<< 8 января 1832 г. поэт … сообщает Нащокину: «Жену мою нашел я здоровою, несмотря на девическую свою неосторожность – на балах пляшет, с государем любезничает, с крыльца прыгает. Надобно бабенку к рукам прибрать». >>>
<<< «Не стращай меня, будь здорова, смотри за детьми, не кокетничай с царем» (11 октября 1833 г.). …«Кокетничать я тебе не мешаю, но требую от тебя холодности, благопристойности поведения, которое относится не к тону, а к чему- то уже важнейшему» (21 октября 1833 г.). >>>
<<< «Его Величество, желая сделать что-нибудь приятное вашему мужу и вам, поручил мне передать вам в собственные руки сумму при сем прилагаемую по случаю брака вашей сестры, будучи уверен, что вам доставит удовольствие сделать ей свадебный подарок» (А. X. Бенкендорф – Н. Н. Пушкиной. 4 января 1837 г.). >>>
+++
Пожалуй, это всё, что можно найти полезного у Петракова для темы дуэли Сергеича. И на том, впрочем, спасибо уважаемому академику, поскольку основная цель его книги – обосновать за Пушкиным авторство «Диплома рогоносца«.
…Ум человеческий не пророк, а угадчик...
Почему текст непрофессионального пушкиниста А.Н. Зинухова «Медовый месяц императора» стоит упоминания здесь и прочтения, само собой? Потому что он содержит ряд мыслей, несомненно полезных для рассматриваемой темы, да и цепляет козырной фразой в начале: «Эта книга – первая попытка показать, что подлинная биография А.С. Пушкина ещё не написана«.
Сразу скажу, что Александр Зинухов – пока единственный, с кем заметно коррелируют мои взгляды по дуэльному делу Сергеича. Я очень благодарен ему за один блок информации, который далее будет отмечен особо.
Однако, в целом работа Зинухова не может быть оценена очень высоко. К сожалению, самое интересное высказывается у него практически в форме предположения, догадки. Это раз. Также автор слаб в социологии, и вследствие этого некоторые его заявления попахивают классической совковостью. Это два. Часть утверждений Зинухова хоть и любопытна с виду, но однако не выдерживает разумной критики. Это три. Общему восприятию текста вредит и мешанина рассматриваемых им тем, поскольку создаётся впечатление, что автор решил за один мах всех мух поубивах. Это четыре.
Какие же мысли этого непрофессионального пушкиниста привлекли моё внимание?
1.То, что я называю непомнящей «проф-пушкинистикой», у Зинухова обозначено иначе, но с аналогичной оценкой:
<<< Сколько лжи и глупости сказано по поводу дуэли камер-юнкера Пушкина и кавалергарда Жоржа Дантеса-Геккерна. Не моря – бездонные и безнадежные, как академическая пушкинистика, – болота. Приватизировав, монополизировав доступ к письменным источникам, клан пушкинистов требует от любого исследователя, трактующего события дуэли отлично от официальной точки зрения, предоставить документ… >>>
[Аргумент им надо представить, а не документ. Единственный, кимовский. Большего эти тупицы, а возможно, и подлецы, не заслуживают. Спорить с ними не надо - так Сергеич заповедал!]
<<< Одновременно достоянием общественности может стать неблагополучное положение дел, сложившееся в науке о жизни и творчестве Пушкина пушкинистике. Ни обилие издаваемых книг, ни специальные периодические пушкинские издания, существующие десятки лет, не могут скрыть факта застоя в российской науке о поэте. Понадобилось привлечь зарубежных пушкинистов. Так возникла книга Серены Витале «Пуговица Пушкина», в которой на основании сомнительных писем Дантеса к барону Луи Геккерну делается вывод об отсутствии заговора против Пушкина. Под громкие аплодисменты местных пушкинистов, на основании ксерокопированных документов автор пытается вывести барона Геккерна и барона Жоржа Дантеса из этого «дела». >>>
[Дитя в джунглях вы, т-щ Зинухов. Какая, к лешему, российская наука о поэте? Сплошной со времён ГнидоПедры Вяземской агитпроп-мозготрах. А во славу типа благородного Дантеса серенады опёршейся на "проф-пушкинистов" Витали - просто заведомая туфта. В письме Геккерну Сергеич определил Дантеса подлецом. Его слово в отличие от всех этих "литературоведов" держит честь.]
2.Примеры (увы) «совковастых» заявлений Зинухова:
<<< Не путаные воспоминания Данзаса и других свидетелей следует бесконечно мусолить, а доставить, наконец, в Россию оружие преступления – пистолеты, что хранятся в частном Музее почты во Франции. Кстати, они уже были в России и довольно долго экспонировались на выставке, но никто не озаботился сделать баллистическую экспертизу оружия. …
Пуля может решить все проблемы. Но её боятся, укрепляя этим версию, что её в могиле Пушкина нет, а следовательно, Пушкин не похоронен в Михайловском. …
Круг подозреваемых очерчен довольно четко. Исполнитель первостепенного значения для следствия не имеет. Дело вполне перспективное, только никто не хочет его возбуждать. Между тем это вопрос не Зинухова. Это вопрос государственный, и решать его следует на правительственном уровне. Выводы, сделанные в книге, могут послужить базой для начала расследования. Расследования, которое может иметь значительный общественный резонанс. … >>>
[Для среднестатического "совка" государство - это что-то расплывчатое, но симпатично большое и чистое, ну, как помытый слон. Только в этом причина появления таких фраз, как "Это вопрос государственный, и решать его следует на правительственном уровне".
Государство/правительство в лице Росимперии давно решило дело Пушкина. Как? Так, как распедаливает тему "проф-пушкинистика", с недалеко ушедшими от этого мэйнстрима гнилыми "непрофессионалами". Поэтому официальное дуэльное дело Сергеича "окутано многими тайнами", обработано "пушкинистами" на госзарплате и проштамповано цензурой, а для особо любопытных есть Щёголев и прочее, как надо прилизанное. И вообще, Пушкин чересчур страстен и ревнив был, или микробы ему подкузьмили, потому и сам виноват. Так что хрен вам, товарищ Зинухов, будет по всей морде, а не баллистические экспертизы и уж тем паче вскрытия могилы!]
3.Ценные мысли Зинухова:
<<< Возникает вопрос: не фабриковались ли письма А.С. Пушкина уже при его жизни? Проще всего дать отрицательный ответ. Но он не уберет сомнений. Следует, может быть, пойти на тяжелую, гигантскую работу и сделать полную экспертизу всех пушкинских автографов… Результатом такой работы могло бы стать полное издание … автографов, а также копий и подделок «под Пушкина». >>>
[Фабрикация (или препарирование) записей Сергеича? Вот это запросто может быть! Кстати, что-то уж больно часто фигурирует слово "копия" в гнилой "пушкинистике".
Полное издание всех пушкинских автографов и подделок под них? Ага, щас, держите карман ширее, Александр!]
<<< С этого момента Дантес на его особом учете. Очень похоже, что именно с подачи Бенкендорфа Дантес оказался вблизи барона Геккерна, который не смог пропустить такого красавца. >>>
[Задне/передне-приводный Дантес - агент Бенкендорфа? Вполне вероятно! По гэбухам как раз спецы по человеческим слабостям сидят. А почему бы за дополнительные к баронским симпатичные плюшки, например, в виде офицерских вне очереди погон привилегированнейшего полка и не послужить на благо Российской Империи? И не играет особой рояли, когда был завербован Дантес - до Геккерна или после.]
<<< Только покровительством Бенкендорфа и можно объяснить появление приказа – Дантес принят в кавалергардский полк офицером, а не рядовым, как требовали того правила. Надо сказать, что Александр Христофорович покровительствовал Дантесу до последнего дня пребывания его в России. >>>
[Как это только покровительством Бенкендорфа можно объяснить? Императрица ещё имеется. Это раз. Имперская гэбуха не теряла Дантеса и после его пребывания в России. Это два.]
<<< Третье отделение, пользуясь отсутствием Геккерна, решило «подставить» своего агента Дантеса и генералу Донадье. Внедрение прошло успешно. Уже к середине июля Дантес докладывал Геккерну: «Дорогой мой, я и не думал, что настолько скоро узнаю, для чего он явился, и одному богу ведомо, как я нуждался в ваших советах. Надо вам сказать, что я был выбран посредником между ним и одной значительной персоной… чтобы содействовать в решении разнообразных вопросов и в передаче его просьб, но этого я не могу доверить бумаге, поскольку секрет это не мой; дабы успокоить вас насчет моего поведения, скажу лишь вот что: завершив это дело, продолжавшееся две недели, я для очистки совести написал графу Орлову и попросил о приеме, и он весьма любезно принял меня. Я представил ему полный отчет обо всем, что делал и говорил, он же вполне одобрил то, как я действовал, и предложил обращаться к нему всякий раз, как потребуется совет, заверив, что всегда будет рад высказать мне свое расположение;…» >>>
[Вот оно! Именно за эти сведения и особое спасибо Александру Зинухову. Эта его инфа про отчёт Дантеса Орлову единственная, которую можно принять в обоснование вербовки Дантеса рос-имперской гэбухой.]
<<< История появления Жоржа Дантеса в Петербурге, его деятельность как агента графа Бенкендорфа, используемого последним для выполнения деликатных заданий, вероятно, была хорошо известна императору, как и то, что именно Дантес должен был отвлечь общественное внимание от связи Николая I с женой Александра Пушкина… >>>
[Предположение Зинухова о вербовке Дантеса походу превратилось в достоверность. А то, что в деле Пушкина француз был пешкой, подтверждает и "приказной порядок" его женитьбы на Е.Гончаровой (об этом писала дочь Николаши-Параши Ольга).]
<<< Какова подлинная роль К.К. Данзаса? Знал ли он о заговоре? Во всяком случае он пошел на поводу у Д’Аршиака и Дантеса. … Он не протестовал против времени проведения дуэли, не заметил, что противников «расставили» по местам, когда требуется провести жеребьевку, взял шляпу и сделал роковой взмах, вместо того чтобы подать сигнал голосом. Единственный раз он проявил твердость, когда Дантес предложил ему не говорить никому о своем участии в дуэли. Данзас отказался. Хотя впоследствии, видимо, вошел в соглашение с Д’Аршиаком и Дантесом и в ходе следствия дал искаженные показания. >>>
[Да, роль Данзаса в дуэльном деле Сегеича, да и Аршиака, - это вопрос! Данзас, например, не сделал ничего, чтобы дуэль не состоялась, а это - первая обязанность секунданта!]
<<< Это странно, что пуля не причинила Дантесу никакого вреда, и странность эта очевидна. Ее необходимо как-то объяснить. В 1938 году инженер М.Комар, заинтересовавшись этим вопросом, пришел к выводу, что на Дантесе было надето некое защитное устройство. … Подсчитав скорость полета пули в секунду (около 300 метров), массу пули, Комар пришел к выводу, что «сильный удар пули при этих условиях должен произвести большой разрушительный эффект; то, что пуля Пушкина пробила руку Дантеса без повреждения кости, нельзя назвать большим эффектом. На эту работу израсходовалась только незначительная часть всей силы удара, и главная часть его обрушилась на пуговицу. Она должна была если не разрушить, то деформировать пуговицу и вдавить её в тело». В ходе следствия Дантеса попросили показать пуговицу, но сделать этого он не смог. Вероятно, прав М. Комар, говоря, что «Дантес спасся только благодаря тому, что вышел на дуэль в панцире, надетом под мундир в виде корсета». >>>
[То, что на Дантесе была бронежилетка, очень и очень вероятно (туфтой про "волшебную" панталонную пуговицу пусть довольствуются "проф-пушкинисты" и на них опёршиеся). Но черепушкой своей он таки рисковал, за что и был щедро компенсирован впоследствии.]
<<< Вынос тела напоминал военную операцию: во главе – начальник штаба корпуса жандармов Дубельт и с ним два десятка жандармских чинов. По соседним дворам расставлены многочисленные пикеты. Список провожающих крайне ограничен. Василий Андреевич Жуковский так запомнил и отразил в письме к графу Бенкендорфу перенос тела в церковь: «Вместо того назначенную для отпевания церковь переменили, тело перенесли в неё ночью, с какою-то тайною, всех поразившею, без факелов, почти без проводников; и в минуту выноса, на который собралось не более десяти ближайших друзей Пушкина, жандармы наполнили ту горницу, где молились о умершем, нас оцепили, и мы, так сказать, под стражей проводили тело до церкви«. …
Совершенно неожиданно объявлен смотр войскам петербургского гарнизона, в котором участвовало 60 000 (!) солдат. Даже войсковые обозы шли по улицам, вызывая страх и недоумение жителей столицы. Именно обозы блокировали доступ в Конюшенную улицу, где находилась церковь Спаса Нерукотворного Образа. Движение гражданских лиц в этом районе прекращено. Таким образом, 2 февраля гроб с телом Пушкина находился под полным контролем властей. Учитывая все эти странности, сопровождавшие похороны Пушкина, можно с большой долей вероятности предположить, что именно в этот день (или ночь) агенты Третьего отделения изъяли тело, похоронив его на одном из петербургских кладбищ. А на его место положен труп неизвестного, вероятно, сильно разложившийся. Гроб заколочен, поставлен в дубовый ящик, который также заколочен и просмолен. …
За полночь трое саней покинули столицу. Одновременно в Псков послан специальный представитель императора и Третьего отделения камергер Яхонтов с приказом для губернатора Пещурова: «…воспретить всякое особенное изъявление». В конце вскользь замечено: «К сему не излишним считаю заметить, что отпевание тела уже совершено». Вот главное! Из-за этого спешил в Псков камергер Яхонтов. Если не отпевать, то и вскрывать гроб не нужно. >>>
[Из этих косвенных фактов, увы, многого не выжмешь. Впрочем, "бесчувственному телу равно повсюду истлевать...", а нерукотворный памятник Сергеичу - душа его в заветной лире - явлен народу и будет столь же вечен, сколь будет вечен человеческий разум.]
4.Утверждения А.Зинухова, не выдерживающие разумной критики:
<<< С этого момента инициатива полностью переходит к Дантесу и Д’Аршиаку. Именно они выбирают место, время и род оружия. Это очень важно. Чувствуется, что за молодыми людьми стоит опытный и хитрый барон Луи Геккерн… >>>
[Не то чувствуется, не Бог весть с каким опытом был хитрец этот голландец, не далее вранья и контрабанды. Стояли там другие, привыкшие к смертям люди, для которых не впервые закон - это приказ начальника.]
<<< Геккерн должен был показать Бенкендорфу письмо Пушкина, полученное 26 января. Посланник как раз собирался на обед к графу Григорию Строганову. Сомнительно, чтобы барон поехал прямо к Бенкендорфу. Он – посланник иностранного государства и являться открыто к чиновнику столь высокого ранга не мог – по протоколу он должен обратиться в Министерство иностранных дел. Встреча должна состояться приватным образом. Посредником вполне мог выступать граф Строганов – именно он благословил на дуэль, подсказав, что вызов может сделать Жорж Дантес. Встреча с Бенкендорфом произойдет во второй половине дня: известно, что граф Григорий Строганов, по старому обычаю, обедал очень рано. Геккерн показал письмо Бенкендорфу. Возможно, Геккерн сам прокомментировал некоторые места. …
Но что-то в этих строчках письма обеспокоило всесильного шефа жандармов. Сам по себе скандал с Геккерном и его любовником Бенкендорфа не пугал. Пугал его Пушкин, который сумел докопаться до деловых отношений шефа жандармов и посланника иностранного государства. А что, если он копнет глубже? Конечно, только это могло испугать Бенкендорфа настолько, что он идет на обман императора. … Таким образом, нидерландский посланник барон Луи Геккерн оказался объектом вербовки и стал давать информацию. Скандал с Геккерном мог приоткрыть завесу над тайной взаимоотношений иностранного дипломата и тайной политической полиции России. Кроме того, агент, причем очень ценный агент, мог быть окончательно потерян. … Бенкендорф проникся озабоченностью Геккерна. >>>
[Увы, эти пассажи про вербовку Геккерна рос-имперской гэбухой - из разряда чистой фантастики. Почему? Потому что он впоследствии более 30 лет продолжал шуршать по дипломатии послом в Вене, следовательно, прошёл проверку своей контрразведки после завершения пребывания в России. А в деле Пушкина он был не активным участником охоты на поэта, а марионеточной мурзилкой. С некоторого момента когда и что ему надлежит делать, указывали другие - Строганов, например.]
<<< Для голландского посланника этот скандал мог означать конец карьеры только в том случае, если Пушкин знал или догадывался о связи любовника-посла с Третьим отделением. >>>
[Нет, знал Пушкин не эту фантастику, а тайну голландского барона!]
<<< Дантес выстрелил мимо, а пуля «стрелка»-снайпера поразила Пушкина в правый бок, причем удар был чуть сзади и сверху вниз по касательной. Виконт Д’Аршиак писал, что Пушкин «упал на шинель, служившую барьером, и остался неподвижным, лицом к земле». Следовательно, Пушкина «расставили» спиной к строениям Комендантской дачи и правым боком к «стрелку». >>>
["Снайперизм" Зинухова можно легко опровергнуть. К примеру, отсутствием информации о следах на месте дуэли. Снайпер всяко бы наследил на снегу - у человека крыльев нету. Это раз. Не только снайпер, но и участвующие в таком убийстве статисты подлежали бы ликвидации, а все они остались живы. Да, Аршиак типа насильственно погиб на охоте, но много лет спустя. Это два. Сергеич услышал бы второй выстрел. Это три. Вообще, инфе про дуэль - всем этим рассказкам секундантов и прочим описаниям - доверять нельзя. Там всё причёсано, как Бенкендорфу было надо. Это четыре.]
5.А ещё спасибо Зинухову за цитаты из «резко оттолкнутого» гнилым «проф-пушкинистом» Щёголевым (они будут использованы в дальнейшем, и скорее всего их хватит, что может избавить от необходимости копаться в первоисточниках):
<<< «Бенкендорф сказал, что Дантес хороший офицер, – записала А.О. Смирнова, – хорошо вел себя во время дуэли. Государь страшно вспылил и закричал: «Хороший офицер! Танцор! Он часто бывал под арестом, впрочем дело не в этом, а в его непорядочном поведении, недоставало только, чтобы офицер, который имеет честь носить русский мундир, был бы дрянью и струсил бы перед пистолетом. Будет, я решил». >>>
<<< Племянник поэта Лев Павлищев в работе «Кончина Александра Сергеевича Пушкина» утверждал, что Геккерн сообщил Бенкендорфу о предстоящей дуэли. «…Бенкендорф, будто бы обрадовавшись предстоящей поэту опасности и нимало не интересуясь земным существованием Дантеса, выслушивает Геккерна с притворным участием, обещает ему предупредить дуэль арестом враждующих, и действительно: посылает на другой день с жандармом кого следует, но…не к месту встречи, а в противоположную сторону, едва ли не в Екатерингоф«. >>>
+++
Подводя черту, можно сказать, что главная польза этой работы непрофессионального пушкиниста Зинухова А.Н. в том, что он высказал идею об интересе имперской безопасности в деле дуэли Пушкина.
Кто просто врёт, кто врёт сугубо…
За гнилого «непрофессионального пушкиниста» пойдёт некий историк и политолог (ну, всяко не член непомнящей комиссии, хотя кто его знает!) Костин А.Г. с его опусом «Тайна болезни и смерти Пушкина. Взгляд из XXI века / А. Г. Костин — «Алгоритм», 2012 — (Жизнь Пушкина)».
Аннотация книги заявляет о сенсационных ответах клиента на пушкинские тайны:
«Новая работа историка и политолога Александра Костина – попытка развеять мифы, сложившиеся вокруг болезни, дуэли и смерти Пушкина…. На многие вопросы, связанные с тайнами жизни и смерти А.С. Пушкина, читатель найдёт сенсационные ответы в этой книге».
Костин камлает за хоть и загогулистое, но самоубийство Сергеича, подрихтовывая под это всё остальное. Вследствие этого, созвучно серенадам Витали Дантес у него оказывается добрым малым, которому чутка не повезло в жизни – побывать пришлось в роли как бы палача Пушкина.
Новизна костинской оперы – в распедаливании на тему сроков («когда и с кем как долго было и когда и кого не от Пушкина родило») и в указывании на якобы виновника всех бед Сергеича, сексо-биологию (недостаток спермы) – микробы, дескать, виноваты:
Костин прикинул, а что ж в самом деле
Было причиной смертельной дуэли?
Кто же спровадил поэта до гроба?
Кто виноват? Виноваты микробы!
Вот характерные цитаты из опуса Костина:
<<< Спору нет, что все три довольно правдоподобные версии о причине самоубийства Пушкина (финансовое банкротство, «мнения света» (сплетни), «историографические» долги) не могли не стать дополнительным «наслоением» к основной причине, к рассмотрению которой пора приступить.(с.79)
…что же Пушкин будет делиться в письме к другу, что он несчастен, двое сыновей его происходят от неведомого ему ПЛН, а от кого забеременела Наталья Николаевна, в его отсутствие, он пока еще не вычислил. Ни одного документального свидетельства о своих сомнениях он не оставил совершенно сознательно, поскольку … в их семейной трагедии виноват он сам, вернее его болезнь… (с.125)
По упадническому настроению мужа, на основании чтения его трагических стихов последнего времени, и, наконец, после чтения «Опытов» Монтеня, Наталья Николаевна сделала для себя потрясший ее вывод – Пушкин готовится к смерти и ищет лишь способ осуществления этого замысла. Она понимала, что виной его суицидного настроения является физическая импотенция, влекущая за собой импотенцию творческую, по крайней мере, поэтического творчества.(с.129)
Короче говоря, гадалка нагадала раннюю смерть, а Пушкин приближал ее как мог. (с.121)
Из писем Натальи Николаевны он узнает, что Дантес начал активную фазу ухаживания за нею и у него созрел дерзкий план повернуть возникшую ситуацию в нужное ему русло. А для этого необходимо быть в Петербурге, чтобы в деталях проработать все нюансы своего плана ухода из жизни…(с.133) >>>
«Импотентные» напевы костинской оперы, может быть, и новые (ибо всю абсолютно дрянь на тему судьбы Сергеича я ковырять не намерен), а вот наполнение либретто – старое, а именно замешанные на тупости (или подлости) фантазии и враки клиента, а то и чего похуже.
Это видно хотя бы из следующего:
1. Если на с.108 Костин пока фантазирует насчёт НН «На наш взгляд, она не только читала отдельные сочинения Монтеня из «Опытов», но делала из прочитанного нужные выводы«, то на с.129 он пробует превратить свою фантазию в покрепляющую якобы суицидные планы Сергеича реальность: «…на основании чтения его трагических стихов последнего времени, и, наконец, после чтения «Опытов» Монтеня, Наталья Николаевна сделала для себя потрясший ее вывод – Пушкин готовится к смерти и ищет лишь способ осуществления этого замысла.» Хрен бы с им, с чтением хоть и не блондинкой, но таки не вылезающей из балов светской дамой не любовно-рыцарских романов, а отдельных сочинений (!) философа (!). То, что даже весёлые стихи мужа когда ещё надоели НН, Костин не припоминает (то ли по тупости, то ли из подлости).
2.Мало того, что вопрос на с.120 Костин походу превращает в утверждение, чтоб соврать (вслед за ГнидоПедрой Вяземской) про кончину поэта во Христе. Далее этот историк фактически делает из Пушкина мошенника (!), планирующего обтяпать свои финансовые темы за счёт империи:
<<< Почему именно осенью 1836 года Пушкин вдруг «сильно был поражен мыслью о смерти» (выражаясь словами его героя Петрония из «Повести из римской жизни»), отчетливо расслышал ее приближающиеся шаги, получил определенное предчувствие, переходящее уже в знание, и это знание застало его, как Странника, врасплох и впервые поставило перед ним христианский вопрос о спасении. (с.120)
… Но Пушкин был не мистиком, а вполне сформировавшимся атеистом (афеем) и только к концу жизни начал торить дорогу к храму («Каменноостровский цикл» стихотворений), и смерть свою он не напророчил, а вполне сознательно приближал, основываясь на совершенно материалистических причинах. (с.121)
Расчет Пушкина полностью оправдался: нужно срочно оплатить долги чести, а поскольку он не собирался жить четыре года, то долг по полученной ссуде, оставшийся после его смерти автоматически будет «погашен» государством. (с.122) >>>
Про версию христианской кончины, основанную на жуковско-вяземском вранье и «последуэльно- преобразительных» фантазиях «проф-пушкинистов» нет нужды вновь беседовать: ибо какая, к лешему, дорога к храму в «Из Пиндемонти»? Недетская же гнилая логика мусьи Костина про мошеннические надежды Сергеича на внезапную после всех предыдущих ссуд и вычетов налогов и процентов посмертную благотворительность империи элементарно опровергается попыткой живого Пушкина рассчитаться с казной своим имением.
3.Враньё Костина про творческую импотенцию Сергеича и чего похуже:
<<< …нынче поэзия, тот самый «ангел-утешитель» покидает его, и этот неоспоримый факт он в шифрованном виде отразил в своем «Памятнике», обратившись к Музе: «…не оспоривай глупца», которому на закате своей жизни пришлось заняться «литературной поденщиной»: журналистикой, литературной критикой и, в конце концов, прозой. В свое время, еще лишь только предчувствуя пришествие поэтической импотенции, он поделился с А.А. Фукс: «О, эта проза и стихи. Как жалки те поэты, которые начинают писать прозой, признаюсь, ежели бы я не был вынужден обязательствами, я бы для прозы не обмакнул пера в чернила…»
Проза Пушкина великолепна, в том числе и его последнее прозаическое произведение – повесть «Капитанская дочка», написанная буквально в последние месяцы жизни. Но кто же будет отрицать и тот бесспорный факт, что стихотворение, состоящее всего лишь из шести строф – «Я помню чудное мгновенье…» по силе своего воздействия на умы и сердца людей на порядок выше всех «Повестей Белкина», а восьмистишье – «Я вас любил: любовь еще быть может …» даже повести «Капитанская дочка». (сс.125-126) >>>
На закате творческой жизни поэта, значится по Костину, прозаические «Повести Белкина» с «Пиковой Дамой» созданы! Это раз. Забрехавшийся «дешифровщик» Костин выставляет здесь Пушкина поглупевшим до «подёнщины» импотентом исключительно по своей тупизне! Это два.
Ибо и «Предисловие от издателя», и якобы анекдот по три карты, и «Памятник» с «Из Пиндемонти» написаны Сергеичем не для тупых (или подлых) непомнящих «проф-пушкинистов» и примазывающихся к ним невежд костиных, а для гордых внуков славян, умеющих мыслить и видеть, что пишется, а не глупо пялиться в пушкинские слова !
[Kак раз по завету Сергеича в "Памятнике" "не оспоривать глупцов" я и не буду спорить с этими тупыми серенами. Именно про это и говорилось посредством песенки Ю.Кима в начале цикла заметок про "Диплом рогоносца" - idohturov.]
Походу Костин типа нашёл типа объективный (!), следовательно якобы бесспорный измеритель силы действия таланта Сергеича, по которому «…чудное мгновенье…» на порядок выше всех «Повестей Белкина»! Да только если что и неоспоримо, так это то, что каждому в этом мире своё: кесарю – кесарево, слесарю – слесарево. Пусть тупорылки на порядок сильнее тащутся от «чудных мгновений», чем от «Гробовщика», а от «любви ещё быть может» в восемь раз круче, чем от «Домика в Коломне», не вопрос. Меня лично давно уже не интересуют (ну, не далее чем поколоть булавкой и посмеяться) ни тупые врали, ни мудаковатые невежды, ни их мнения, ни какие бы то ни было воздействия чего бы то ни было на их ума и сердца.
4.Надоел своей «самоубийственной от импотенции» вонью этот Костин. Поэтому далее враньё этого «сенсационщика» будет опровергаться короче.
4А.»Пушкин поехал в Михайловское … постараться проверить на практике все ли уже потеряно, или может еще есть надежда на возвращение былых источников его поэтического вдохновения. Ведь недаром же он пишет в письме к А.И. Беклешовой столь трогательное приглашение своей бывшей возлюбленной… С Александрой Ивановной Беклешовой, урожденной Осиповой, пройти «тест» на романтическую пригодность не удалось, но ведь рядом есть Прасковья Александровна Осипова...» (с.131) [Тьфу на Костина за это "ведь рядом есть Прасковья"- idohturov.]
А что, поближе к Петербургу нельзя было найти тестерный приборчик, или все угодные дома в столице закрыты были по причине пандемии?
4Б.«К тому времени Пушкин уже знал, что Дантес отличный стрелок, и, стало быть, он идеально подходит на роль своего убийцы на дуэли, которую и следовало «организовать», да так, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения, что она «организована» именно с этой целью.
Лучший способ добиться дуэли с Дантесом – зарекомендовать себя в светском обществе в качестве ревнивого мужа, готового вызвать на дуэль любого, кто осмелится нанести словом или действием оскорбление его жене, ну и ему тоже.» (с.133)
Зарекомендоваться дуэльным забиякой, чтобы добиться дуэли с Дантесом? Опять недетская логика у мусьи Костина! Чего тут добиваться? Вызвал, и адью! Чего рисковать и время терять в тренировках с Хлюстиным и Ко? А если стрелок Дантес прекратит ухлёстывать за НН? Каким тогда боком пришивать безумные страсти к причине вызова, и тогда все планы – в тартарары, не так ли, глупый фантазёр Костин?
4В.Распедаливая за «Выздоровление Лукулла» (с.144 и далее, а со с.154 и за «сатрапа горделивого Олоферна«), Костин не только забывает почему-то про своё гнильё насчёт поэтической импотентности Сергеича. Вот это – \можно сделать вывод, что Пушкин сожалел о своем выпаде против Уварова, который принес ему столько огорчений, а главное разочарование по поводу отношения к нему государя\с.148 – опять показывает, что Костин трындит, не зная истины «Домика», и в результате выводит очередном пуком в лужу : \Главный вывод, который был сделан поэтом в ходе смертельной схватки со своим идейным врагом С.С. Уваровым – тот, что он окончательно и бесповоротно был предан царем…\с(154) И почему схватка с министро-гомиком Уваровым смертельная, кстати?
4Г.Есть и Костина и про «Гавриилиаду». Правда, сбрехать получилось ему неуверенно, и враньё вышло неубедительным:
\В 1828 году Государь вынудил Пушкина пойти на унизительное самопризнание в авторстве «Гавриилиады», записав в свой актив идейное поражение «умнейшему человеку в России». Хотя содержание письма Пушкина царю по «делу о Гавриилиаде» неизвестно, однако все пушкинисты сходятся во мнении, что он признал свое авторство, которое сопровождалось раскаянием и просьбой о милости. В.Козаровецким высказывалась версия о том, что «Гавриилиада» это мистифицированная пародия на деяния императора Александра I и его клеврета А.А. Аракчеева, в чем, якобы, Пушкин также признавался в своем письме.
Если это так, то Пушкину тем горше было осознавать, что Николай 1, простив ему пасквиль на родного брата, не простил сатиры на «благосклонного» ему Уварова. (с.156)
4Е.Костин если не дурак со своей «цензурной борьбой» (какая, к лешему, борьба может быть с госведомством, по инструкции «цензор всегда прав» живущем?), то подлец: «Он проиграл Уварову борьбу за симпатии публики, проиграл цензурную борьбу, а следовательно, борьбу за жизнеспособность «Современника» – оставшегося практически единственным источником его материального благополучия. Современник» не расходился. Тираж его падал от номера к номеру. После смерти издателя неразошедшиеся экземпляры первых выпусков рассматривались опекой как цены не имевшие, как макулатура…
Когда «Современник» был разрешен, Сергий Семенович, взбешенный, широко предрекал его неуспех. И, соответственно, как мог, этому неуспеху способствовал. А.В. Никитенко делает в своем дневнике от 14 апреля 1836 года следующую запись: «Пушкина жестоко жмет цензуpa…«(с.157)
А у Костина микробы виноваты, фигле!
4Ж.А вот и серенадные припевки в исполнении мусьи Костина:
\В традиционной пушкинистике принято считать, что Дантес был одновременно негодяй, интриган, глупец, педераст, обманщик, а его показная любовь к Натали всего лишь формой самолюбования эгоиста, который увиваясь вокруг первой красавицы Петербурга, хотел всего лишь украсить список побед очередной цифрой. Как доказала в своей книге «Пуговица Пушкина» итальянская славистка и пушкинистка Сирена Витале, ничего из вышеназванного не имеет к нему никакого отношения188.
Сирена Витале совершила, можно сказать, научный подвиг, реабилитировав Дантеса…Мы видим в письмах Дантеса душу изысканного человека, да – с нетрадиционной сексуальной ориентацией или даже бисексуала, но кто сказал, что такие люди обязательно должны быть подонками? Человека страстного, но которому не откажешь ни в уме, ни в совести.\(с.172)
А Сергеич-то, по Костину ежели, ещё и клеветник, раз такую до кишок доказанную Виталей благородственную фигуру в подлецы определил!
4З.Kostin’s Fiction non stop:
\И еще одна мысль донимала, похоже, Пушкина в этот момент: а что, если Дантес действительно «переключится» на Екатерину Николаевну? За что же тогда его можно будет вызывать на дуэль?\(с.174)
4И.Классная датировка в начале следующей цитаты для должного быть щепетильным в датах историка (!) Костина наглядно демонстрирует истинное лицо этого гнилья:
\На следующий день после раута у Вяземских Дантес, находясь на дежурстве в полку, пишет письмо Геккерну, в котором сообщает о состоявшемся накануне объяснении с Н.Н. Пушкиной, о неудаче своих притязаний, о нежелании смириться с поражением и готовности добиваться желаемого или жестоко отомстить; он призывает Геккерна помочь ему; письмо представляет собой развернутую инструкцию, как говорить с Н.Н. Пушкиной, чтоб она не заподозрила обмана, того, что «этот разговор подстроен заранее». Кроме того, письмо Дантеса приоткрывает завесу над событиями, которые уже произошли: его перестали принимать у Пушкиных; нечто бесповоротное произошло в отношениях Дантеса и Н.Н. Пушкиной; Геккерны уже начали преследовать Н.Н. Пушкину письмами (фраза из письма Дантеса: «а еще остерегайся употреблять выражения, которые были в том письме»).\(с.174)
+++
Этот «историк» Костин – такой же историк, как и пушкинист. Фантазия у мусьи на брехне сидит и враньём с умолчаниями погоняет!
Итак, у Костина Пушкин – клеветник, мошенник, недоумок, глупец, импотент, врун, за 2 дня превратившийся из законченного атеиста в благоверующего, а в том, что он походу хитрозавинченно самоубился, виноваты сперматозоиды. Вот и все «сенсационные» находки и развеяния мифов, вот и весь взгляд из 21-го века гнилой «непрофессиональной пушкинистики» на дело Пушкина.
ПС1
Шерсти клок, правда, не новый, с паршивой овцы у Костина таки имеется: «Тот факт, что автором «Пасквиля» является сам Пушкин, ныне уже не вызывает никаких сомнений у серьезных исследователей…»(с.180), но и тут он не удержался, обгадив Сергеича в очередной раз: «Назвать графиню М.Д. Нессельроде «автором» «пасквиля» формально у Пушкина были все основания, что он и сделал, чтобы максимально запутать этот вопрос, поскольку их отношения были весьма не простыми». (с.184)
ПС2
Я полагаю, что эта охота на поэта и после его смерти, сиречь поток этой «профессионально-непрофессиональной» анти-пушкинской дряни, подобной костинскому гнилью, не кончится долго. Но закончится.
Какая же всё-таки может быть польза от » профессиональных пушкинистов»? А вот только такая: в своей якобы основанной на бесспорно-достоверных документах-архивах-воспоминаниях-записках лживой туфте они местами проговариваются [по недомыслию, ибо были бы хоть каплю умнее, то молчали бы рыбой об лёд о неких фактах, с которых сдуй драпировочную шелуху, и voila! - idohturov]. Вот в поисках таких крупиц (нет, не вацурски-никчёмных, а информационно-острых, но с той грани, о которой все эти непомнящие вацуры и не подозревают) и приходится шерстить авгиевы конюшни тухлой «профессиональной пушкинистики», к примеру, упомянутую гнилую «Дуэль и смерть Пушкина» Щёголева.
В предыдущей «Охоте на поэта #3» одна такая «крупица» была указана – факт многократных встреч-бесед голландского барона Геккерна с НН («…вы подстерегали мою жену по всем углам…«, – пишет Сергеич), заявленный в категорическом по мнению Щёголева доказательстве – указании этого лжеца.
+++
Какие же ещё важные для дуэльного дела Пушкина информационные бриллианты удалось откопать в щёголевском гнилье? Найти удалось вот что. Может, это не всё, может, и ещё что-нибудь осталось, ускользнуло – устаёшь ведь от вони этой «профессиональной пушкинистики». Так что уж чем богаты…
1.Сообщения о последуэльных контактах очень интересных лиц с Михаилом Романовым.
Если взглянуть на следующие инфо-блоки из Щёголева, то с учётом факта отсылки отчётного письма-рапорта князем Педрой Вяземским [в Рим, если помните, - кто бы это сообщил ГнидоПедре, куда писать? - idohturov] этого имперского братца можно ставить за головного куратора некоей операции прикрытия. Почему? Потому что помимо Вяземского другие исключительно интересные для дела Пушкина фигуры сочли необходимым так или иначе с ним связаться.
1А) Вот, покидая границы Росимперии с концами, с ним обещает встретиться Дантес:
И ведь уверен разжалованный в рядовые безпатентный Жорж, что встреча состоится, что верхушечный росимперец его примет обязательно, и причём не в Риме или Берлине, а непременно в Бадене!!!
1Б) Вот младшему братцу пишет сам его величество Коля-Раз:
Вырабатывая генеральную линию имперской партии и сообщая головному исполнителю его воли очередные ценные указания на тему «кто виноват и что делать», Николаша – как в «Домике» Параша – продолжает «биться» с Сергеичем: и Пушкин-то сам нарвался, потому что непонятно якобы с чего якобы дерзкое письмецо накропал, и негодяй Дантес правым в деле оказался!
1В) Вот Дантес и встречается с Михаилом Романовым в Баден-Бадене (Ну, провидец Жоржик, и всё тут! Вот кого надо было Николаше ставить в главнокомандующие в Крымской войне!):
Заскучал, значит, рос-имперский супербогач на евро-курорте? Не смогли развлечь бедолагу ни балеты с вышколенными танцовщицами, ни казино, ни элитные эскорт-дамы? Вот Дантес с его каламбурами – вот это тема! Никто кроме него! Эх, сюда бы в Баден этого французского острячка для увеселения взгрустнувшей души! Или может, эти романовские душепожелания ветром каким надуло Дантесу и заодно текущий адрес местопребывания Романова сообщило, вот он и примчался по зову истосковавшегося по Жоржиковым каламбурам Мишиного сердца?
Зачем бантик на лысину вяжете, а, мусье Щёголев? Думаете нас каламбуром запудрить? Мы вам калом бурым запудрим! [По заслугам, впрочем, - idohturov]
2.Информация о резкой интенсификации «ухаживаний» Дантеса за НН после свадьбы с Е.Гончаровой:
3.Сообщение о цели интенсификации – постоянно раздражать и довести Сергеича до нужной степени каления, до реагирования в той или иной форме (например, до очередного вызова):
4.Сообщение об оперативном контакте Геккерна со Строгановым сразу после пушкинского письма и о получении от того инструкции что делать:
5.Сообщение о дате ноябрьского вызова Сергеича (т.е. ответ на вопрос #0 !):
Виконт Д’Аршиак – «чоткий пацан». Это видно не только по аккуратности его мысли в записках Пушкину, но и по поведению.
Поэтому вызов Сергеича Дантесу был сделан 2-го ноября! Ничего Д’Аршиак не перепутал! Это раз. И инструкция Пушкина Соллогубу от 16 ноября 1836 г. договориться только «о материальной стороне дуэли» тоже даётся вовремя – строго по истечении двухнедельной отсрочки! Это два. Или у «проф-пушкинистов» 16-2 не равно 14?
Поэтому не имеет никакого отношения разосланный на 2 дня позже «Диплом рогоносца» к вызову, посланному Пушкиным Дантесу!
Что это значит?
Что «маленькая неточность» понадобилась Щёголеву только для того, чтобы соврать, тупо подгоняя дату вызова Пушкина под дату «Диплома рогоносца«. Что на помойку вслед за Щёголевым можно выкидывать не только опусы мадам Абрамович, но и опирающиеся на них и прочую «проф-пушкинистику» (советскую или российскую – без разницы) витало-серенные песни итальянской эстрады!
Это значит, что место всей этой лже-пушкиноведческой трухни, где вызов Сергеича Дантесу стоит после «Диплома«, – на свалке для мусорной литературы!
ПС
Прикупивши и пролиставши днесь свежую книгу «Пуговица Дантеса» некоего Виктора Сенчи (Москва, Алгоритм, 2019), обещающую исследовать «причины гибели великого русского поэта» и раскрыть «тайны, связанные с именем…«, я пытаюсь понять, чего им всё неймётся? Им – всем этим непомнящим серенам и примазывающимся к ним сенчам? Сенча этот, в изобилии ссылающийся на Педру Вяземского вкупе со старше-младшими Гекккернами и уже этим заработавший место на литературной помойке, доисследовался до того, что в пику Сергеичу на стр.280 объявил Дантеса настоящим дворянином! Уж раскрыл тайну, так раскрыл! А пацаны-то и не знали! Ведь по Сенче ежели, то Пушкин бесчестно соврал, характеризуя Дантеса как подлеца и негодяя!
Я упоминаю сей очередной, хоть и современный, но гнилой по-старому опус только потому, что в дальнейшем он будет 2-3 раза использован исключительно в духе настоящей публикации, сиречь, хоть шерсти клок с паршивой овцы.
Ранее, при рассмотрении конкретных примеров использования «методы от Сергеича» («Домик в Коломне», предисловие к «Повестям Белкина», etc ), неоднократно была показана соединённая с тупостью пустопорожность мысли «профессиональных пушкиноведов», настолько вопиющая, что родилась идея вообще выкинуть все их чисто литературоведческие опусы на свалку за ненадобностью. Впрочем, они и так окажутся там со временем, поскольку это и есть словесный мусор на самом деле.
Несколько другое – потуги этих «профи» в биографии Сергеича, и особенно в деле его дуэли! Конечная оценка их продукции на эту тему та же, что и для «проф»-литературоведения, – «фтопку», с той лишь очень вероятной разницей, что там меньше тупости, но больше брехни и вранья, если не подлости. И очень просто выявлять такую около-биографическую дрянь: видишь ссылки на Вяземского, видишь камлания про «отца» и «сына» или Геккернов старших-младших – значит, попалось гнильё!
И Вяземского, и «отца и сына» в изобилии, к примеру, у записного «пушкиниста» Щёголева Павла Е. в «Дуэли и смерти Пушкина» (у меня конкретно вариант от издательства «Книга», 1987 г.). Не просто было осилить эту гниловастую книжку:
Похлёбку щёголеву скушав,
Но правды не узрев ни зги,
Я от души прошу: «Павлуша,
Походу не лепи мозги!»
На выкрутасы твои глядя,
Добавлю и такой наказ:
«Забудь повадки старой бл.ди
И ври хотя бы через раз!»
Проткнув сей опус мысли спицей,
Я вижу лишь брехливый твист,
И если автор – не тупица,
То точно «профи-пушкинист».
+++
Зачем мне понадобилось хлебать щёголевскую дрянь? А только в расчёте на то, что среди всего этого геккерн-вяземского вранья неявно, помимо воли писавшего проскользнёт что-нибудь таки полезное. Расчёт оправдался, об этом далее, а сейчас будут конкретные примеры гниловатости «проф-пушкинистики» в версии Щёголева.
1.Для начала его тупость в понимании творчества Сергеича:
2.Налицо пресмыкательство Щёголева перед императорством и соответственно этому враньё про Сергеича (для которого Николаша – в «Домике» Параша)
[За "центральный объект теоретической мысли" Павлуше спасибо, поржал! - idohturov]
3.Враньё про Вяземского и Наталью Николаевну (далее НН):
Только про бальные успехи НН имеется у ГнидоПедры, говорите? А как тогда с этим быть: «Вяземский писал Наталии Николаевне: «Вы мое солнце, мой воздух, моя музыка, моя поэзия» или «Могу сказать только два слова, нет, три: я обожаю! нет, четыре: я вас обожаю по-прежнему»» (Saint-Petersburg Historical Journal N 3 (2019), М. М. Сафонов 297)?
4.Ещё раз тупость, но теперь смешанная со сволочизмом:
Надо признать не то, что «в жизненные расчеты барона Геккерна отнюдь не могло входить…» Признать надо кое-что другое, а именно что Щёголев – сволочь, раз подспудно обвиняет Сергеича во вранье по поводу сводничества Геккерна, но тупая, ибо во-первых, если скандал вредит баронской карьере, то почему тогда голландец педалирует январскую дуэль, а во-вторых М.Сафонов чётко объясняет пользу ухаживаний Дантеса за НН для голландского педрилы.
5. У «пушкиниста» Щёголева брехливая ГнидоПедрА за достоверного правдоруба канает, а лживая голландская педрила – за поставщика категорических доказательств:
Какая, к лешему, неизгладимая обида? Горбатого горбуном назвать – это обидеть, по Щёголеву если? Что в письме Сергеича Геккерну не соответствует действительности? Письмо это – основанное на фактах требование отстать, исчезнуть с горизонта видимости, подкреплённое угрозой опубликования компромата. И только.
[Страница 115 из Щёголева подтверждает, кстати, настйчивое преследование Геккерном жены Сергеича. Вот в подобной информации, и только в этом и состоит единственная польза "проф-пушкинистики"!]
6.А следующая картинка (это примечание) не только смеху заради, но и интересу для:
Увы, Павлуша, если что и «отталкивать от себя», так это именно твоё исходщее и достоверно до бесспорности основанное на документальной брехне всякоразных гнид враньё, а вот упомянутые тобой пресловутые «Записки» и рассказы Павлищева надо раскопать обязательно хотя бы из принципа обратности!
+++
Это не все примеры щёголевской дряни, само собой. Распедаливать его по ворсинкам, как Сафонов Виталю, я не буду – много чести, обойдётся Павлуша-гнилуша вышеприведёнными пунктами.
А поскольку эта тупизна, сволочизм и враньё «проф-пушкиниста» Щёголева служат опорой остальной публике этого разряда, то разбирать, к примеру, исследовательские опусы мадам Абрамович смысла не имеет. Да и что там может быть путного, если она профукала суть «Диплома рогоносца»?
Комментарии